Еще один знак зодиака

С великим трудом мне удалось успокоить англичанку. Я, вслед за ней заплакав, рассказала ей о страшном Буке и о том, что батюшка все равно бы не поверил моему признанию, решив, что, возможно, я каким-то образом причастна к его падению с лошади. За этим последовало бы новое наказание, испытать кое мне, конечно же, не хотелось.

– Милая моя девочка! – растроганно заявила англичанка, заключая меня в объятия и прижимая меня к своей тощей груди, от которой пахло миндальным печеньем и лавандой. – Ваш отец зачастую бывает несправедливым и жестоким. Да, да, вы правы, он бы ни за что не поверил этой фантастической истории. Так пускай же это станет нашей тайной!

Мисс Колтрон, которой предстояло сыграть значительную роль в моей судьбе, сдержала слово: она никому ничего не говорила, когда я ей рассказывала о новых видениях. В большинстве случаев они касались жителей нашего особняка или знакомых мне людей, однако иногда меня мучили видения, героями которых были незнакомые мне личности.

Она даже специально побывала в Петрограде, где посетила салон известного предсказателя Гаруна аль Физьяна, коему поведала о моих видениях. Сей благородный сын Востока пожелал видеть меня, и как-то, воспользовавшись отсутствием отца (он отправился в Москву улаживать какие-то финансовые вопросы), мы с мисс Колтрон поехали в столицу.

Стояла поздняя осень 1916 года, война была в разгаре. Мне, впервые попавшей в современный Вавилон, все было очень любопытно – я вертела головой по сторонам, поражаясь доселе невиданному. На улицах Петрограда царило запустение – чувствовалось, что война, длившаяся к тому времени более двух лет, выбила всех из колеи.

Гарун аль Физьян обитал в большом особняке, обставленном с восточной роскошью. Однако сам хозяин, неопределенного возраста смуглый темноволосый человек с черной бородкой, был облачен в европейское платье и отлично говорил по-русски.

Он угостил меня рахат-лукумом, вялеными фигами и шербетом и, пока я радостно поглощала сладости, расспрашивал обо всем, что мне является во сне. Мисс Колтрон подбадривала меня, и я решила ничего не скрывать.

Предсказатель все время поглаживал бородку (на его пальце посверкивал перстень с большим изумрудом) и, когда я закончила рассказ, промолвил:

– Мне хотелось бы, дорогая Ирина, чтобы ты сейчас попыталась вызвать новое видение.

– Но я не могу! – вырвалось у меня. – Они приходят, когда сами захотят!

– Я знаю. Но ты можешь научиться управлять ими, – пояснил Гарун аль Физьян.

Прорицатель протянул мне руку, и я прикоснулась к ней. Он велел закрыть глаза, что я послушно сделала, и сосредоточиться. В голову мне лезла всяческая чушь – я думала о том, что хорошо бы остаться жить у предсказателя, тогда я могла бы объедаться сладостей от пуза… Но внезапно в ушах зашумело, и в мозгу возникла картинка – женщина, лежащая в пыли, окровавленная, в темной одежде, всадники, стегающие ее нагайками, и маленький мальчик, старающийся защитить несчастную от ударов.

Видение было таким страшным и сильным, что я немедленно открыла глаза.

– Что ты узнала? – спросил меня ласково предсказатель.

Я, прижавшись к мисс Колтрон, с запинками поведала о привидевшемся страшном эпизоде. По мере того, как я рассказывала, Гарун аль Физьян бледнел. Он поднялся с топчана, прошелся по персидскому ковру и наконец произнес хриплым голосом:

– Если бы я не знал, что никому, кроме меня, эта история не известна, то подумал бы, что твой рассказ – жестокая шутка. Мальчик, которого ты видела, это я много лет назад, а умирающая на дороге женщина – моя мать.

Мне стало невыносимо жаль предсказателя.

– Думаю, соматический контакт только подстегивает твои способности, дорогая Ирина, – продолжил он. – Дар твой несомненен и будет сопровождать тебя всю оставшуюся жизнь. Он может принести богатство, как мне, но может стать причиной горя и несчастий.

Он еще долго говорил о чем-то, мне совершенно непонятном: о переселении душ, именовавшемся громоздким словом метемпсихоз, об астральном шнуре, которым в подлунном мире соединены люди, друг друга не знающие, о чудесах мироздания и высшей силе, которой все мы подчиняемся.

Помню только, что на обратном пути мисс Колтрон, обычно говорливая, молчала, а когда мы вернулись в Гатчину, взяла с меня слово, что я ничего не расскажу отцу.

– Милая девочка, ты – феномен, – сказала она. – И только умелое обращение с твоим даром поможет избежать катастрофы. Люди склонны бояться тех, кто обладает подобными способностями, поэтому тебе пока лучше никому ничего не говорить.

Впервые страшное лицо я увидела незадолго до Рождества – последнего Рождества, которое отпраздновала империя. Даже к нам, в Гатчину, проникали слухи о том, что ситуация в Петрограде с каждым днем ухудшается, в городе катастрофически не хватает продуктов, спекулянты вздувают цены до небес, а правительство относится ко всему с полной апатией. Царь находился далеко от столицы, в военной ставке, и множились голоса, требовавшие его отречения.