Еще одна чашка кофе

…Павел показывал Маше вещи из своей антикварной коллекции: ритуальные маски, картины, монеты, книги. Звучали названия стран, эпох, культур — о каждом предмете Павел мог рассказать целую лекцию.

Маше нравилось его слушать, ей вообще все в нем нравилось — его эрудиция, необычная внешность, манера одеваться, забранные в самурайский пучок, чуть тронутые сединой на висках волосы. А больше всего ей нравились те совпадения в общих интересах и взглядах на жизнь, которые они оба с очевидной радостью теперь открывали: любовь к городу, книгам, музыке. Даже удивительно, сколь многое может объединять двух очень взрослых мужчину и женщину, проживших совершенно разные жизни: привычка гулять в дождь, пить крепкий кофе, иметь пристрастие к джазу, стихам, белому цвету и к собакам, да, к собакам.

Услышав, что говорят о ее сородичах, Бобби мгновенно проснулась и навострила уши-локаторы.

— Всю жизнь люблю собак, — Павел погладил ушастую питомицу, — мне вообще кажется, что собаки — это лучшие люди. Жаль только, что век собачий не долог. У этой корги были предшественницы, собаки той же породы, и все дожили у меня до старости. Эта уже — Бобби-третья.

Маша улыбнулась — вероятно, ее встреча с хозяином рыжей лисицы Бобби, с этим хранителем времени, умеющим слышать старые вещи, разговаривать с ними, была предопределена, и в эту ночь их не случайно развернуло друг к другу каким-то волшебным ветром (может быть, тем самым солнечным?)

— Кстати, что теперь будет с картиной? — Павел бросил на нее испытующий взгляд. — Получается, что вы — наследница семьи Ларичевых, значит, картина принадлежит вам.

— Пусть ее судьбу решают Теона и Леша, мне кажется, это будет справедливо. В конце концов, они нашли клад.

По какой-то легкой, пробежавшей по его лицу улыбке она поняла, что он доволен ее ответом.

Ночь, хоть и казалась бесконечной, все-таки вытолкнула их в холодное утро.

Когда рассвело, Маша с Павлом вышли на улицу и по спящему еще, пустому городу прошли до набережной.

— Снова Фонтанка, словно все пути ведут к ней, и какая же она длинная, а что там еще за ее поворотами?! — вздохнула Маша и поежилась от холода (вчера она где-то обронила перчатку, и та рука, что была без перчатки, теперь озябла).

Павел молча положил ее руку в карман своего пальто — я отогрею.

И этот мужской жест был так естественен, что она не стала возражать и руки не отняла.

— День сегодня будет хмурым. В Петербурге опять какой-то злой крокодил проглотил солнце, — пошутила Маша.

— Но солнце-то все равно там за тучами есть, никуда не делось, — улыбнулся Павел.

Маша внимательно — а вот это последнее удивительное совпадение стало решающим! — посмотрела на своего спутника.

И это последнее совпадение перевесит твои сомнения, разочарования, страх снова кому-то довериться, распахнуть сердце нараспашку, твою боязнь всей душой разлететься навстречу другому человеку; и ты разрешишь себе поверить в то, что все еще будет и для тебя. Конечно, будет. А как же иначе?!

Потому что надежда как постоянное состояние, как направляющая стрела нашей жизни неизменна, как эта река.

И даже думать теперь не хочу, что мы бы не встретились. Должны были встретиться, конечно. Мы так похожи — мы оба знаем про солнце, что сияет над городом даже в самый серый день.

Фонтанка была затянута серым пологом, таким плотным, что, кажется, ни один солнечный луч не мог через него просочится, но на самом деле над Фонтанкой, Невой, Петербургом стояло ослепительное солнце и освещало и согревало город, даже будучи невидимым. И пусть со стороны картина казалась исключительно депрессивной (небо и река сливались в одно серое полотно, накрапывал дождик), но Маша с Павлом, эти два петербургских жителя, знали, что солнце есть, даже если ты его не видишь.

Рука Павла коснулась ее руки, пальцы переплелись. Вечная формула любви — в тот самый час, в том самом месте, тот самый человек.

Павел взглянул на часы и вдруг сказал:

— Могу я пригласить вас на чашку кофе в «Экипаж»?

Стоявший за стойкой Никита улыбнулся им — сегодня они были первыми посетителями.

Пустая кофейня, день начинается, и в него можно вписать что-то по-настоящему важное.

Эти две утренних чашки кофе, выпитых за столиком у окна в полном молчании, объединяли их теперь больше, чем иных людей долгие годы, прожитые вместе.

— Вы умеете гадать на кофейной гуще? — спросил Павел.

Маша пожала плечами:

— А если бы умела, то, что бы вы хотели услышать?

— Что мы будем жить долго и счастливо, не расставаясь. И если даже умрем, то с минимальным разрывом во времени. И что у нас будет много счастливых дней, и Бобби-четвертая.

Он улыбался, но был при этом серьезен.

Маша покрутила пустую чашку в руках, поглядела на донышко — где там узреть это загадочное будущее?

— Пусть так все и будет, не имею ничего против. И насчет Бобби-четвертой тоже. Только пусть третья подольше побудет с нами.