Еще одна чашка кофе

Она не знала, что случится дальше, как будут развиваться их отношения с Павлом, но у нее была странная уверенность в том, что встреча, произошедшая при таких удивительных обстоятельствах, непременно обернется чем-то большим и значительным, что этот город не обманет и что теперь все будет хорошо.

С той ночи или, вернее сказать, с того утра они с Павлом стали встречаться.

Непостижимо, удивительно — Маше казалось, что она давно забыла «любовное настроение», но вот теперь что-то оживало, волновалось, расцветало в ее душе в эту совсем не весеннюю пору. Она, однако, не спешила броситься в омут чувств, ей нравился этот период недосказанности, замершей нежности, и ей казалось важным еще немного подождать, чтобы понять, что на этот раз она не ошиблась.

Павел не торопил ее, спокойно ждал. Он вообще давал ей свободу, их зарождающиеся отношения не душили, в них был тот необходимый воздух, которого не хватало в ее первом браке.

С Павлом она могла оставаться собой — с годами выяснилось, что это важно.

Эти чувства были мягкими, как свет пробивающегося через зелень листвы солнца, как тот прекрасный свет, которым с нами прощается уходящий летний день.

А потом серый ненастный ноябрь, заполненный внутренним солнечным светом, обернулся декабрем и снегом, обрушившимся на город в ночь, когда Маша с Теоной и Линой отмечали день рождения Теоны.

* * *

Кофейня «Экипаж»

Конец декабря

Декабрьские ночи длинные — сколько старых историй и тайн можно еще припомнить, сколько серебряных писем из прошлого принесет ветер. Но даже эта ночь на исходе года, с ее долгим снегом, должна была закончиться. Свечи догорали, и настоящее заявляло о себе — его не отменить, а где-то там, за снегом, уже родилось будущее.

Рыжей лисой в свете фонарей мелькнула тень Бобби, и в кофейню вошел Павел.

— Наверное, пора расходиться? — улыбнулась Маша. — Мы с Павлом проводим Теону до дома.

— Подождите, есть еще кое-что важное, — Теона протянула Маше картину. — Возьмите, она принадлежит вам. Мы с Белкиным так решили.

У Маши как-то вдруг перехватило горло, и стало трудно дышать.

— И крест, и зеркало тоже, — неловко добавила Теона.

Маша коснулась рукой старого зеркала и вложила его в руку Теоны:

— Мне бы хотелось, чтобы у тебя что-то осталось на память об Ольге и Сергее. Тем более что свою роль это зеркало уже сыграло и, как знать, может, еще сыграет. Пусть оно останется у вас с Лешей.

Последний тост за именинницу: «Будь самой счастливой, Тея!»; погасить свечи, попрощаться с незнакомкой на картине…

Когда они вышли на улицу, откуда-то из метели возник верный рыцарь Лины Данила и взял Лину за руку.

Лина улыбнулась подругам на прощание, и они с Данилой ушли в свой снег. А Павел с Марией повели Теону на Фонтанку.

Когда дошли до моста, Теона кивнула на свой дом — ну, тут уж я сама дойду!

Маша дождалась, когда девушка поднялась в квартиру, и в ее окнах зажегся свет; теперь можно было и ей идти домой, вернее, ехать на другой конец города.

— Пойдем ко мне? — предложил Павел. — А то еще немного и Бобби превратится в сугроб.

Маша посмотрела на его лицо, освещенное светом фонарей — серьезный, обращенный на нее взгляд, снег на волосах и на воротнике пальто.

До сих пор она еще не была у Павла дома — только в его антикварном салоне, и это приглашение значило что-то особенное.

— Предлагаю горячий чай, себя и свою собаку в придачу, — в присущей ему манере, полушутя, сказал Павел.

Она кивнула — ну кто откажется от горячего чая в такую метель?

Перед тем, как уйти, она еще раз посмотрела на свои окна. Сколько раз в детстве она видела оттуда, как снег засыпает реку и как на окне появляются морозные узоры. «Таня, смотри, эти узоры как перышки ангела, а те как птичьи следы! Таня, а мы пойдем завтра на каток?»

Маша сжала в руках картину — своеобразное послание ей от ее любимых мертвецов, их уверение в том, что они, наши незримые ангелы, всегда рядом, хранят, оберегают, направляют нас; и подтверждение того, что зачастую нас водят долгими окольными путями (иные — длиною в жизнь), но потом обязательно приводят к тому самому порогу, к тому самому человеку, а главное, к тому себе, каким ты становишься после этих странствий.

Она стояла у старого моста, все у той же переправы, так много значившей в жизни ее семьи; какое странное перекрестье судеб, и это окно в ночи — как привет из прошлого, из ее детства.

Как долго тебя не было, Маша…

И кто-то в ночи прошептал: как долго тебя не было — Оля, Ксюта, Таня… Но вот теперь ты здесь.

На самом деле мы всегда возвращаемся, кто-то в реальности, кто-то в мечтах, в снах, кто-то за чертой земного.

КНИГА 2. ЧАСТЬ 3. ГЛАВА 14

ГЛАВА 14

ПРОЩЕНИЕ — ПРОЩАНИЕ

Под поцелуем замирают жилка, изгиб бедра, ресницы; ни одной впадинки, выемки на теле, которую обошли поцелуями (щедрость — хорошее правило любовников).

Cнег так и шел всю ночь — неторопливый, тихий; он совсем не хотел мешать чьей-то любви.