Еще одна чашка кофе

Прежде чем уйти из Коломны, она еще немного постояла на мосту, посмотрела на сиротливых, нахохлившихся уток и вздохнула: а до весны-то еще ох как долго!

Да, по какому-то небесному радио сегодня передали, что ожидается долгая — на целую вечность — зима и что этот белый от снега канал, как и Нева с Фонтанкой, скоро схватится льдом. И все, кто стал «своими» в этом городе, знали, что надо будет расталкивать льды, растапливать город своим теплом, чтобы дожить до весны.

Спустившись с моста, Теона подошла к дому Леши, взглянула на его окна и с мгновенно подступившей нежностью призналась то ли Белкину, то ли себе самой: «Лешка, как мне тебя не хватает!»

Наперегонки с метелью Теона побежала к Леше в больницу.

* * *

Проснувшись утром, Лина увидела, что Данилы нет, и почувствовала детский, животный ужас. Она набросила на себя рубашку Данилы, подскочила к окну и распахнула шторы. На миг ее ослепило белым светом, а потом она увидела, что у «Экипажа» стоит Мария, а рядом с ней играет в снегу радостная Бобби. И сразу от сердца отлегло — разве может быть что-то плохое, когда идет снег, твои друзья гуляют с собакой, в кофейне варят кофе и когда ты теперь так счастлива?

В тот же миг она увидела выходящего из «Экипажа» Данилу.

Лина загадала, что если сейчас Данила скажет, то — самое главное — у них все будет хорошо, окончательно, бесповоротно, и никто никогда отменить это не сможет.

Дверь распахнулась. На пороге стоял Данила.

— Ты почему без шарфа? — тихо спросила Лина. — На улице такой снег, простынешь…

— Да я вышел всего на пять минут, вот кофе принес. Будем завтракать?

Лина смотрела на него — ждала…

— Давай после завтрака поедем оформлять документы на Лёньку? — предложил Данила.

Лина улыбнулась: что загадала — сбылось. Она подошла и уткнулась лицом в его старую куртку.

Данила не понял серьезности момента, потряс пакетом:

— Твои любимые рогалики еще горячие, а кофе остывает. Ты пей прямо сейчас!

* * *

Нет, Теона была неправа, предположив, что Леша в эту ночь досыпает свой сладкий сто пятидесятый сон; ему совсем не спалось. Он бродил по больничному коридору неприкаянным призраком — то застынет у одного окна, то прилипнет к другому.

—Ух ты, снежище какой! — бормотал Леша. — Ну дела!

На самом деле он, конечно, отчаянно тосковал в своем больничном заключении, и чувствовал себя здесь как заброшенный на необитаемый остров Робинзон Крузо. Только у Робинзона на острове были другие климатические условия, а Лешин остров оказался северным — вон как метет!

Его главной болью, что болела внутри куда больше, чем заживающее ранение, были теперь переживания о Теоне. Он все время думал, как она, чем сейчас занята, что там еще взбредет в ее бедовую голову; беспокоился, не забудет ли она его за это время или, того хуже, не соберется ли вернуться в эту свою Грузию. Мысль о том, что Теона действительно может напялить свой красный берет, сесть в самолет — и поминай как звали, приводила его в ужас. Потому что если она уедет, он навсегда, на всю жизнь, слышишь, Тея, останется на этом холодном, как собачий нос, Робинзоновом острове.

Леша так разволновался, что запнулся в коридоре о хозяйственную тележку и уронил стоявшую на ней железную кастрюлю на пол.

Привлеченная диким грохотом, разбудившим все отделение, из процедурного кабинета выглянула сонная медсестра и проворчала:

— Белкин, иди спать. Шляешься тут, как тень отца Гамлета, пугаешь других больных. Не спится тебе — сейчас укол сонного поставлю.

Леша обреченно побрел в палату.

Он еще долго ворочался на кровати и уснул только под утро. И приснился ему прекрасный, лучше не бывает, сон: будто бы он стоит за своей стойкой в «Экипаже», а кофеварка у него огромная — величиной с корабль! И вот он варит-варит кофе, кофейная река вытекает на улицу, по ней на лодках плывут люди, а река эта впадает в Фонтанку, ну чудеса!

— Белкин, как вы себя чувствуете? — раздалось вдруг с соседней лодки.

Леша блаженно улыбнулся и сказал:

— Хорошо-о-о…

Последнее «о-о-о» он прохрипел, просыпаясь.

Открыв глаза, Леша увидел склонившегося над ним лечащего врача. Мгновенно включившись в реальность и вновь почувствовав себя заброшенным Робинзоном, Леша схватил доктора за руку и жарко зашептал:

— Пожалуйста, выпишите меня, я вас очень прошу, мне, правда, надо!

— Возможно, через пару дней мы вернемся к этому разговору, — пообещал доктор.

— Мне надо сейчас, — взмолился Леша, — понимаете, там без меня все может сломаться! «Экипаж» к праздникам не подготовят, а главное, она может уехать!

— Да кто «она»? — не понял доктор.

— Да есть там одна, дурная, — отмахнулся Леша, — выпишите, а?

Белкин, не мигая, смотрел на врача, словно бы речь сейчас шла о его жизни и смерти — так осужденный просит о пощаде.

Врач нахмурился:

— Завтра сделаем контрольный рентген, посмотрим кровь, и если все будет нормально, то через пару дней…

Леша схватился за голову — еще ждать, сколько можно ждать!

Обход закончился, в отделении воцарилась обычная смертная скука.