Еще одна сказка барда Бидля

Ух ты, про котенка мы в исполнении всесильного Северуса Снейпа еще не слыхали! Так можно добраться до зайки и солнышка. Мне немного холодно, жар, наверное, но мы все рано договорим, мы должны сказать все, что должно быть сказано. Я попробую рассказать ему, что я чувствовал тогда. И я рассказываю. Все-все. И про Бэтмена и Супермена, и про то, что не «лыцарь», и про мое ледяное сердце. И как я мерз перед первым ритуалом, пока ждал его, и как мне страшно было идти по коридору вслед за ним, а он кричал и подгонял меня. И как я выгорал изнутри, переставая бояться, и как эта пустота постепенно заполнялась призрачным туманом… И когда я вдруг заглядываю ему в глазах, в них стоит ужас.

- Как ты можешь спать рядом со мной сейчас? - напряженно спрашивает он.

Я провожу рукой по его груди.

- Когда я проснулся утром после первого ритуала, я чувствовал запах лаванды от моей пижамы. Твой запах. Это ты удержал меня над бездной, понимаешь?

- Я же видел, что ты боишься меня, разве не так?

- Так, - признаюсь я, - но я никогда не чувствовал отвращения. И потом, я терял интерес к жизни не только из-за ритуалов. Это было все вместе. Мне было по-настоящему страшно только первый раз. Понимаешь, я все время был один, даже с Роном и Герми. Мне казалось, я ухожу куда-то по дороге, на которую им путь закрыт. Только тебе нет… Они были вместе, они были абсолютно нормальные люди, а мне вот было хорошо только в Саду Теней… Ну да, я переживал из-за ритуалов, но, мне кажется, жизнь уходила из меня с каждым походом в прошлое. И потом, мне же было страшно… Ведь я понимал, что должен убить ЕГО, но совершенно не представлял себе, как это сделать. Даже старался не думать об этом. Если бы не ты…

Его ладонь касается моих губ.

- Не надо, малыш, не продолжай.

- Я не хочу, чтоб ты чувствовал себя извергом и насильником.

- Я такой и есть.

- Неправда.

Это неправда! Если б он не целовал меня тогда, не ерошил волосы, не дотрагивался губами до моей макушки, не курил, лежа рядом со мной в постели, боясь меня потревожить, то да - он был бы самым настоящим извергом.

- Я не спал, когда ты нес меня на руках после последнего ритуала.

- Я знаю, - тихо говорит он и осторожно целует меня в уголки глаз и виски. И горько повторяет: - Гарри, малыш…

И теперь уже не может не почувствовать, что у меня жар.

- Давай я дам тебе отвар.

- Зачем? Можно же и так.

Я не сразу понимаю, почему он не хочет избавить меня от температуры так же, как сделал это вчера вечером, но потом до меня доходит. Я ведь не помню, что кричал, когда проснулся, но он-то знает…

- А ты не против? - он удивлен, даже изгибает бровь - такой знакомый жест, словно из детства.

Похоже, просто не желает слышать того, что я только что говорил ему. Или не верит. Я сам снимаю пижамную куртку, хотя мне ужасно холодно, и зубы стучат. Он, по-прежнему глядя на меня с недоверием и удивлением, стягивает футболку и укладывает меня на себя, вновь гладя по спине и шепча напевные заклинания. И под его тяжелыми ладонями я будто впервые ощущаю свою кожу, мельчайшие волоски, покрывающие ее, дорожки шрамов, выпирающие лопатки, косточки позвоночника, будто крупные бусы. Странно, как будто бы я раньше никогда не осознавал того, что у меня есть тело, и того, насколько оно уязвимо.

Тепло. Оно накатывает медленно, как волна в погожий день, я распластываюсь на его груди, а он не перестает меня гладить, словно успокаивая. А потом я вдруг понимаю, что ужасно хочу пить. Чего-нибудь горячего.

- Северус, - шепчу я ему куда-то в шею, - я знаю, что поздно, но можно мне чаю?

- Можно, конечно.

Он улыбается, устраивает меня на подушках повыше, укрывает меня одеялом до самого подбородка, выходит куда-то и вскоре появляется с маленьким плоским чайничком и двумя чашками.

- Мята и чабрец, - говорит он, - будешь?

Конечно, я все буду. Вот только бы еще… Но это же невозможно.

- Знаешь, - говорю я ему, - я знаю, ты скажешь, что мне нельзя. Я просто так. Знаешь, чего бы я сейчас хотел больше всего на свете?

- Ну?

- Есть такой торт из трех слоев шоколадного суфле. Он продается только в маггловской части Лондона. Вот такого бы сейчас хоть маленький кусочек…

- Тебе нельзя, - он рассеянно и ласково улыбается, глядя, как я хлебаю чай из чашки, которую все еще не могу сам удержать.

- Я знаю. Но помечтать-то можно?

- Можно.

И мы допиваем наш чай, вновь укладываемся, а утром я просыпаюсь очень поздно, так что не застаю отбытия господина директора по делам.

* * *

Тот, кто меня бережет.

В этот день Северус совершает подвиг, который войдет в Анналы Хогвартса как Директорский поджог.

Утро уже вовсе не раннее, скорее, уже совсем не утро, потому что, когда меня, наконец, будит лучик солнца, пробегающий по моему лицу, в кресле у окна сидит Гермиона. С книжкой, которую она сосредоточенно читает. Мерлин, это же «Трансфигурация» за шестой курс! Судя по погруженному в себя виду Герми, она сидит так уже довольно давно. Точно, я сразу же вспоминаю, что сегодня она меня еще охраняет.

- Герми, Герми, - зову я и тут же спрашиваю, - а Рон что, в себя еще не пришел?