Еще одна станция

ZHITELIGORODA

[На фото молодой юноша с рыжими волосами, сидящий в поезде метро с пакетом продуктов. На заднем фоне, не в фокусе, читает книгу темноволосая девушка в наушниках и с кожаной курткой, сложенной под рукой.]

zhiteligoroda Мои родители развелись, когда я была ребенком, и я потеряла связь с папой, но знала, что он в Нью-Йорке. Я переехала сюда год назад, после того как умерла мама. Я не могла смириться с мыслью о том, что у меня есть живой родитель, а я даже не пытаюсь установить с ним отношения, понимаете? Я ищу его с тех пор, как сюда приехала. Папа, если ты это видишь, я тебя прощаю.

Давай съедим по бургеру.

14 мая 2015 г.

– Клянусь богом, если мне надо надуть еще один шарик… – говорит Уэс, завязывая красный шар зубами.

– Привыкай, – говорит Майла. Она связывает несколько штук вместе радужными нитками. – Нам надо еще штук двести таких.

Уэс без энтузиазма показывает ей средний палец. Майла посылает ему воздушный поцелуй.

Огаст смотрит на телефон. Еще три часа до того, как откроются двери самой амбициозной – и единственной – вечеринки, которую она пыталась провести в своей жизни. Шесть часов до того, как они приведут план в действие. Семь часов до того, как перегрузят цепь и отключат электричество на ветке.

Семь часов до того, как Джейн, возможно, уйдет навсегда.

А Огаст тут надувает трехметрового кота с солнечными очками и электрогитарой.

Магазин товаров для вечеринок рядом с работой Майлы пожертвовал свои самые плохо продающиеся украшения, и они взяли все большие надувные предметы, которые только можно, – чтобы закрыть камеру наблюдения. Шары позаботятся об остальном.

– Тебе что-нибудь нужно? – спрашивает Гейб, топчась рядом с Майлой, как огромный комар со стрижкой Шона Хантера[52]. Частью договоренности с городскими властями было то, что дядя Гейба будет следить за вечеринкой, но дяде Гейба явно пофиг, потому что вместо себя он послал Гейба. Им то и дело приходится менять тему, когда он подходит слишком близко, чтобы он не догадался, что все это – прикрытие для преступления.

– Вообще-то, – говорит Майла, – я бы не отказалась от филе-о-фиш. А, и баббл-ти.

– А, эм… конечно, ладно. – И Гейб уходит, сердито смотря на Нико, когда ему кажется, что никто не видит.

– Это должно дать нам час, – говорит Майла, когда он уходит. – Как думаете, мне должно быть за это стыдно?

– Я подслушал, как он объяснял Люси неравенство в оплате труда, – говорит Уэс. – Он сказал, что считает, что «подрывает капитализм» тем, что «решает» не платить за аренду.

– Фу, – стонет Майла. – Нет, ладно, придерживаемся плана.

План, расписанный на доске, а затем тщательно стертый, чтобы уничтожить все улики, следующий: первое – дождаться, когда вечеринка достигнет своего пика; второе – Майла соблазном стаскивает у Гейба его пропуск; третье – Огаст встречается с Джейн в «Кью»; четвертое – Уэс инсценирует проникновение, чтобы отвести охранников от двери пункта управления; пятое – Майла перегружает ветку, пока Джейн стоит на контактном рельсе.

Огаст завязывает последний шар и шлет Джейн селфи – с высунутым языком, поднятыми двумя пальцами и волосами, наэлектризованными от наполненного гелием латекса.

«Даров, уродина», – пишет Джейн в ответ, и Огаст чуть не выплевывает жвачку. Не надо было давать Джейн и Майле номера друг друга. Джейн принесет в 70-е юмор миллениалов.

Боже, она будет по ней скучать.

Пока Люси и Джерри устанавливают оборудование для готовки панкейков, бруклинские художники, которых собрала Майла, начинают ввозить скульптуры, рисунки и деревянные фигуры уродливых собак для негласного аукциона. Надо разобраться с входными браслетами, посчитать талоны на выпивку, установить световое, сценическое и звуковое оборудование, закрыть гендерные обозначения туалетов картинками с едой для завтраков.

– Надень, Уэс. – Огаст вздыхает, бросая ему последнюю из оставшихся футболок с «Блинным домом Блинного Билли».

– Она маленькая, – спорит он. – Ты же знаешь, что я ношу XL.

– Я тебя умоляю, задница у тебя вполне себе средняя, – говорит громкий голос, и это Исайя с нарисованными бровями, вплывающий внутрь с вешалкой, полной драг-одежды, а следом за ним – драг-дочери, наполовину в образах. В хвосте идет Уинфилд, и как только они исчезают, чтобы накраситься, Уэс надувает губы, натягивает свою футболку размера S и плетется в угол, где его друзья из тату-салона уже разместили свой стенд.