Еще одна темная половина

Тот стоял, скрестив руки на груди и раздраженно постукивая кончиком остроносого сапога о бордюрный камень вокруг клумбы с розами.

— Братец.

Демон скользнул к нему змеей, Люций ощерился и зашипел.

— Только, блять, попробуй.

— Не кипи так, братец. Последний раз. Когда ты сдох, я с тобой не попрощался. Давай сейчас.

Демон неуловимым движением метнулся к Люцию, успел запустить руку в его волосы и прижаться ртом к презрительно сомкнутым губам — и в то же мгновение светлые волосы плеснули яростной волной и Демон отлетел в сторону, вытирая кровь с распоротого когтями лица.

— Пошел нахуй, пидарас, — Люций одернул манжеты.

— И все-таки ты помедлил… — ухмыльнулся «пидарас». — Я знал, я знал.

— Готово, — сказала Златица, подошедшая к Демону сзади. Она обняла его тонкими руками, слизнула кровь с губ и посмотрела на нас с Люцием. — Идите, вам полезно посмотреть.

На подстриженной лужайке перед домом белыми камнями был очерчен круг. Не очень большой — в него как раз поместились бы трое вампиров и один черный козел.

Он был привязан к двум шестам на краю круга. Марий стоял напротив него, Златица и Демон заняли свободные стороны.

Марий передал Златице нож. А нам пояснил:

— Если просто обняться и так лежать или, еще лучше, заняться любовью, то и без ритуало все части единого существа незаметно сольются воедино. Но мы не хотим ждать…

— И не хотим трахаться с козлом, — добавил Демон.

— Поэтому я просто ускорю процесс.

Марий протянул Златице… пластиковый стаканчик.

Она надрезала запястье и капнула в него своей крови. Потом наклонилась над козлом и взрезала его ухо — тот притопнул, но она промурлыкала какую-то песенку и погладила его по голове. Желтые глаза потухли.

Демон взял у нее стаканчик и обошелся без ножа — вскрыл вену зубами.

— А нельзя было какую-нибудь красивую чашу использовать? — шепотом спросила я Люция.

— Абсолютно похуй.

— Я понимаю, что похуй, но несолидно…

— Наше слияние можешь устроить хоть в Нотр-Даме со святым Граалем в качестве реквизита, — великодушно разрешил Люций.

— А что, Святой Грааль уже нашли?

— Никто и не терял…

Я бы расспросила подробнее, но Марий уже добавил в стаканчик своей крови, отхлебнул из него и снова передал по кругу. Сложнее всего пришлось, конечно, козлу.

Но с момента, когда Демон — последним — допил их смешанную кровь, все четверо стали… как будто дрожать в прохладном воздухе канадского вечера. Чуть-чуть меняться. Тянуться друг к другу и мерцать, вдруг на секунду превращаясь друг в друга.

Демон потянулся к Златице и сделал шаг в круг.

Она полоснула ножом по веревкам, удерживающим козла и тот метнулся вперед и застыл, прижавшись к коленям вампира. Сама она шагнула, чтобы отозваться на призыв Демона, а Марий посмотрел на нас и сказал:

— Шаг в круг — последнее.

Он его сделал.

Я вскрикнула. До этой секунды я ревниво — все еще! — наблюдала за поцелуем Демона и Златицы, но едва Марий переступил черту, как все они потянулись друг к другу, неумолимо и быстро, как притягиваются капельки ртути. И так же быстро и неумолимо вдруг соединились, на мгновение превратившись в многоголовое существо с множеством ног и рук.

А потом оно распухло до границ круга, превращаясь в огромное сияющее яйцо.

Мне показалось, что у этого яйца тысяча глаз, что оно все — глаз, который смотрит на меня с любовью, жаром, похотью, ненавистью, равнодушием и еще каким-то неуловимым чувством больше всего похожим на жалость. Захотелось обнять его. Захотелось оказаться внутри. Я даже сделала шаг вперед, но жесткая рука отдернула меня.

В ушах заискрился смех.

А потом внимание переместилось на Люция. Тот выпрямился, глядя на сияние, не щурясь. Ослепляющий свет яйца отражался в его черных глазах, прошивал насквозь зрачки, и я чувствовала, что больше всего это существо хочет… быть Люцием. Уничтожить его, покорить, втоптать, присвоить, подчиниться. Все сразу.

И уже мне пришлось виснуть на его руке, когда неуязвимый и самый старший из вампиров вдруг качнулся навстречу этому призыву.

Не знаю, почему он держал меня. Видимо, не зря. Значит — и ему нельзя.

— Хорошо, — сказал Люций. — Теперь иди.

Оно засияло совсем невыносимо, растворяясь в воздухе, словно впитываясь в темноту вокруг нас.

И сразу стало тихо.

И темно.

Только залаяла собака в доме — приказ Мария больше не работал.

Мария больше не было.

Демона больше не было.

— Почему он все-таки не убил тебя? — спросила я Люция.

Он обернулся ко мне, глядя слепо, будто невыносимый свет все-таки забрал у него зрение.

Но моргнул — очнулся — и вдруг сел на землю, устало оперевшись руками о колени.

— Потому же, почему ты не убила своего бывшего. Он стал настолько сильнее и выше меня, что ему это уже не нужно. Признаться, я не думал, что слияние меняет всех настолько сильно…

Голос Люция рассыпался как замок, построенный из влажной рыхлой земли. Плыл, теряя свою твердость и холод.

Я присела рядом, взяла его руку — она не была больше холодной.

— Поехали домой? — вдруг предложила, сама от себя не ожидая. — В Москву. Я устала.

— Я тоже устал, — признался он, кладя тяжелую ладонь мне на голову и прикрывая глаза. — Но это не поможет. Хотя, как хочешь…