Еще одна жизнь (СИ)

- Не буду, - отозвался Вильдам, нежно целуя ее живот.

- Все вы так говорите вначале, а потом издеваетесь, оскорбляете, деретесь.

- Он что, оскорбляет, бьет тебя? - Вильдам поднял на нее полные негодования глаза.

- Нет, нет. Что ты. Он никогда не говорил и не скажет грубого слова, а уж поднять руку на женщину... нет-нет. Но он ревнует из боязни потерять меня, скрывает, борется, но я же вижу и стараюсь исключить любые поводы к ревности. А вот главный повод, - она многозначительно посмотрела ему в глаза, - исключить не могу. За что мне все это?

Она запрокинула голову, чтоб слезы, навернувшиеся на глаза, не покатились по щекам. Вильдам встал, обнял ее.

- Я не уйду из твоей жизни никогда, во всяком случае, пока тебе нужен. Но и мучить тебя своей любовью не буду. Ты права, я - старый дурак, не подумавши, спихнул на тебя такой груз. Прости меня! Ты можешь относиться ко мне по-прежнему, как к другу?

- А я и не переставала. Если бы ты не был моим другом, а каким-нибудь посторонним человеком, я бы не пустила тебя в свое сердце. Никогда. Но у друзей ведь тоже есть свое место в сердце друга, только на другой полочке, нежели любимый человек. А ты ухитрился расположиться и там, и там.

- Это что? Меня так много, что на одной полке не помещаюсь, или я вишу там враскоряку.

Елена улыбнулась, представив эту картину. А он был несказанно рад, что развеселил ее, значит, она начала успокаиваться.

- Тебя ужасно много. Но не воображай, Андрея ты не вытеснишь. Он занимает слишком большую площадь на полке любви.

- Больше, чем я?

- Только не обижайся. Больше, - и она снова готова была расплакаться.

Он опять прижал ее к себе, погладил по голове.

- Я не обижаюсь. Сам виноват, надо было перебираться, пока место было свободно. Упустил момент.

В это время в беседку вошла Татьяна и остановилась, как вкопанная.

- Вы...что?..

Вильдам удержал рванувшуюся было от него Елену, спокойно ответил Татьяне:

- Вот, выполняю твою работу: успокаиваю твою подругу.

- А что с ней?

- Не знаю, но она была в страшной депрессии.

- В чем?

- Упадок сил, плохой аппетит, скверное настроение.

- Ну, конечно, я же сколько раз ей говорила: хватит гробить себя работой. И здесь головы не поднимает, и домой берет, и к экзаменам готовится. Совсем не отдыхает. Скажите хоть Вы ей, Вильдам Хабибович.

- Вот я и говорю, больше ни одного чертежа домой, только полноценное горячее питание, учеба не больше двух часов в день. Прогулки, кино, театры каждый день. В выходные только отдых.

- Ага...щас...

- Что значит "щас", - строго заглянул Вильдам ей в лицо. - Чертежей домой ты больше не получишь - это я гарантирую.

- Да я от безделья совсем загнусь.

- А для этого и нужны прогулки, кино, развлечения. Это уж ты позаботься, - обратился он к Татьяне. - Надо спасать невесту, а то она до свадьбы не дотянет. Я еще и жениху нагоняй дам. Обещал заботиться, а сам только мучает.

- Мы обязательно что-нибудь придумаем, - уверила Таня и вдруг ударила себя ладонью по лбу. - Вот дура! Тебе же сейчас будут звонить в приемную по международному из Румынии! Меня послали тебя найти. Беги скорее!

- Надежда, - выдохнули хором Елена и Вильдам, и Елена рванулась из беседки.

- Какая Надежда? - спросила Таня.

- Надежда - мой компас земной,

А удача - награда за смелость... Знаешь такую песню?

Вильдам приобнял Татьяну за плечи и тоже направился к выходу.

- Так я - серьезно, надо о Елене позаботиться. Совсем девчонка сдала, нервы "ни к черту".

- Я готова, но только на неделе я в институте. Вот думаю, кого бы организовать.

- Подумай, подумай. Я тоже подумаю.

Они встретились с Еленой у дверей ее отдела.

- Только-только успела. Надежда звонила. Она задерживается, будет в Ташкенте только восьмого в шестнадцать-ноль-ноль по Москве.

- А сегодня...

- Седьмое, - подсказала Татьяна.

- Значит, завтра...

Вильдам помолчал.

- Ну, спасибо, Елена. Иди, работай, а то тебя, наверно, потеряли. Вас проводить до Вашего отдела, мадемуазель, - обратился он к Татьяне, уводя ее от Елены, чтоб не мучила ее расспросами.

Как только Елена успокоилась, ее начал одолевать сон: глаза слипались, голова не соображала. Она даже не заметила, что за полчаса до обеда в кабинет заглянул Вильдам, расстроено посмотрел на нее и ушел. Перед самым обедом к ней подошла Соня.

- Леночка, ты себя плохо чувствуешь?

- Да, что-то не здоровится.

- Иди домой, ты заработала за это время себе не один день отдыха. И завтра не приходи, отдохни, как следует, - добавила она в полголоса, чтоб не слышали чужие любопытные уши.

- Спасибо, Сонечка.

- Это тебе спасибо. Ты всегда меня выручаешь. Почему бы мне не выручить тебя.

- Так, мне на завтра не писать заявление?

- А зачем? Ты же сдельщица. Иди, иди, отдыхай.

На улице ее ждал Вильдам.

- Поехали, я отвезу тебя.

- Ага, - у нее уже не говорилось.

- Отоспись. Ночь, наверняка, не спала?

- Не спала.

- Оно и видно. Завтра в восемь я за тобой заеду. Будь, как огурчик.

- Только соленый, - попыталась она пошутить.

- Я тебе покажу, соленый. Свеженькая быть должна.

- Это ты Соне сказал?

- Я. Сонечка свой человек, не выдаст.

Елена сразу проснулась.

- Ты что, о нас ей сказал?