Еще одно путешествие на край земли

На рынке Абиджана можно услышать множество африканских языков и диалектов. Жители лесной зоны и лесосаванны — народы аньи и бауле, составляющие около четверти населения страны, — наиболее влиятельная этническая группа в этих районах. Торговля на рынке чаще всего идет на языке бауле и дьюла (жителей саванны). В стране говорят на пятидесяти с лишним языках. Население Берега Слоновой Кости сформировалось из многочисленных народов Западной Африки. Этим объясняется пестрый языковой состав, разнообразие культурных традиций и трудовых навыков. Даже пища у разных народов различная. У бауле главная продовольственная культура — ямс; У аньи — мучнистый банан, из которого приготавливают банановую кашу (футу), и таро. У жителей саванн основа питания — ямс, сорго, кукуруза и просо. Из последнего, в частности, готовят пиво.

И хотя в столице межплеменные различия сглаживаются, все же они существуют, сказываясь даже в распределении городского населения по профессиям. Так, представители народов белла и хауса чаще всего выполняют работу носильщиков, и их называют здесь «багажами». Значительная часть коренных абиджанцев, например, лагунное племя эбрие, специализируются в столярном деле. Чернорабочие, каменщики набираются, как правило, из моси, выходцев из Верхней Вольты. Дьюла, малинке и бомбара занимаются преимущественно торговлей. Тукулер из Сенегала служат в ресторанах. Однако эти профессиональные племенные различия касаются лишь мужчин. Женщины же в основном занимаются мелкой торговлей. Поэтому на рынках они явно преобладали.

Я шел по базару, с интересом наблюдая за происходящим. Вот дама, одна из немногих встреченных здесь европеек, купила большой глиняный кувшин. Стоявший рядом маленький африканец поспешно схватил его, чтобы отнести к машине, но появился другой мальчишка, постарше, и стал вырывать кувшин. Дама негодующе трясла руками, стараясь расцепить ребят, но ей это никак не удавалось. Неизвестно, чем бы кончилась эта борьба за заработок, если бы не вмешался взрослый африканец. Он развел детей, что-то строго выговаривая старшему. Справедливость была восстановлена. Малыш, взвалив огромный кувшин на плечо, гордо зашагал за белой дамой.

На базаре было много детей самого различного возраста, но только мальчиков. Группа самых маленьких — кто в белых рубашонках, а кто и в одних штанишках, сползающих с выпученных рахитичных животов, — стояла на площадке, где торговали гончарными изделиями, и с любопытством следила за всем происходящим. Когда я решил их сфотографировать, они с готовностью выстроились перед фотоаппаратом. Выражение их лиц было на удивление серьезным, сосредоточенным. Никто не прыгал, не смеялся. Это были какие-то «взрослые» дети.

В книге о Береге Слоновой Кости сообщалось, что средняя продолжительность жизни здесь не достигает и 40 лет. Эпидемии сонной болезни, распространяемой мухой цеце, желтой лихорадки, малярии значительно укорачивают жизнь в этих местах. Особенно велика детская смертность. 140—160 младенцев из каждой тысячи новорожденных не доживают до одного года! Дети, которых я сфотографировал, уже вышли из этого опасного возраста. Можно было надеяться, что они проживут дольше и на их долю выпадет более счастливая судьба.

У лавки, где торговали калебасами — сосудами, сделанными из высушенных тыкв, я встретился со своими товарищами. Ежи со Збышеком, закончив съемку, выбирали себе сувениры. Анджей, нагруженный бананами, со связкой перца на шее по-прежнему горел желанием увидеть тропический лес.

— Там тень и прохлада! — уверял он.

— И муха цеце, — добавил Ежи.

ПОД ПОЛОГОМ ТРОПИЧЕСКОГО ЛЕСА

На улицах многочисленных пригородных поселков шофер сбавлял ход, и это позволяло нашей компании, с любопытством наблюдающей, что происходит вокруг, кое-что увидеть. Мы обратили внимание, что у многих женщин к спине были привязаны младенцы, что девочки-школьницы несли портфели не в руках, а на голове. На окраине поселка на пустыре рослые парни, невзирая на жару и пыль, гоняли полосатый футбольный мяч. Вдоль обочины сосредоточенно вышагивал высокий худой старик в набедренной повязке.

За пустырем мелькнул на пригорке частокол каменных могильников. А потом начался новый поселок.

Мы уже улавливали некоторые характерные детали во внешнем облике местных жителей. Молодые мужчины одевались по-европейски. Пожилые предпочитали носить бубу — свободные, ниспадающие до пят белые балахоны. Исключением был старик в набедренной повязке. Ну а женщины, как и в самом Абиджане, были облачены в длинные одежды. Юбкой им чаще всего служил большой кусок яркого материала, ловко закрученного вокруг бедер. И любопытно, нам ни разу не встретились две одинаково одетые африканки.