Еще одно убийство...(СИ)

Оказывается, в своей газете Ангела считалась одной из лучших журналисток, её перу принадлежали все скандальные статьи, развенчивающие многих известных деятелей культуры, политики, бизнеса. Она за свои тридцать восемь лет успела наступить на много больных мозолей. Ведущий, сделав суровое лицо, полушёпотом сообщил, что полиция не исключает версию заказного убийства, в последние дни своей жизни скандально известная Веспе готовила какую-то статью об одном очень известном человеке, но никаких материалов не нашли, никаких записей ни в её рабочем компьютере, ни в домашнем. И что самое странное, никто не знает даже имени того человека, грязные деяния которого (ведущий не скупился на красивые слова) она собиралась открыть народу.

— Да, — тихо сказал Рихард. Он хотел выключить телевизор, но тут ведущий, всё тем же заговорщицким тоном сообщил, что ходят слухи, будто у Ангелы Веспе был любовник из очень известных рок-музыкантов. И, может быть, здесь дело в ревности, ведь о многочисленных и бурных романах Ангелы в светской тусовке ходили легенды. Полиция разрабатывает различные версии, и эта не самая плохая. Тот же источник сообщил, что музыканта (имени его они пока не могут сообщить, но не исключено, что в скором времени телезрители узнают его, если не будут переключать канал и будут следить за выпусками передачи) уже допрашивали, но его влиятельные друзья вытащили его из полиции. Ведущий сообщил, что он надеется, в скором времени справедливость восторжествует и виновный (ему не помогут ни связи, ни деньги, ведущий усмехнулся, будто бы сам не принадлежал к светской элите) понесёт наказание. Ведь делом жизни Ангелы было именно открытие истинных лиц сильных мира сего, и она положила свою жизнь на борьбу за правду и справедливость, не боясь ни влиятельных друзей, ни наёмных убийц, ни ревнивых любовников.

— Твою мать! — воскликнул Круспе и схватил телефон, он чувствовал острое желание кому-нибудь позвонить. Немного подумав, он набрал Тилля. Тилль сбросил его звонок, тогда он позвонил своему адвокату и сорвал зло на нём. Адвокат в основном молчал и иногда извинялся, хотя Рихард прекрасно понимал, что тому глубоко наплевать на него, и все его слова ничего не значат. Адвокат не сожалел и уж тем более не раскаивался. Добившись, наконец, от адвоката заверения в том, что тот немедленно разберётся с этим делом, съездит в полицию и позвонит на телевидение, он успокоился. Разговор вымотал его, голова снова разболелась. Круспе сходил на кухню, выпил стакан холодной воды и вернулся в гостиную. Передача продолжалась, сюжет про Ангелу закончился, и теперь ведущий рассказывал об одной очень известной женщине, жене влиятельного бизнесмена, которую вроде бы подозревают в неверности мужу. Снова никаких имен, а лишь намёки и красивые слова, наполненные пафосом и по сути лишённые смысла.

Было уже пол-пятого, и Рихард решил поужинать. Он прошёл на кухню, в прихожей на секунду задержал взгляд на картине, висевшей на стене напротив зеркала. Это была плохая, дешёвая и безвкусная картина. Сельский пейзаж: широкая, полноводная река, с крутыми покатыми берегами, и поле, покрытое миллионами жёлтых одуванчиков. В небе над полем парила какая-то неизвестная науке неумело нарисованная птица. Картина была исполнена в ярких, кричащих тонах. Одуванчики были такими жёлтыми, что на них было больно смотреть, река была настолько синей, что при долгом рассмотрении казалось, будто ты смотришь на отполированную поверхность автомобиля. Облака в небе, подкрашенные розовым (видимо, художник замыслил изобразить нежно-розовый рассвет) напоминали сладкую вату на палочке. Рихард повесил картину здесь только из уважения к Ангеле. Она подарила её незадолго до смерти, сказала, что это подарок на День Рождения, принесла на месяц раньше, извинилась, что так поспешила. Круспе хотел было закинуть её в шкаф, но в последний момент передумал, совесть не позволила, и повесил на стену. Он вспомнил, как вчера Томас Гельден с интересом разглядывал её. Ну, что же, картина была ему под стать, такая же дешёвая, унылая и безвкусная.

На кухне Рихард избавился от остатков вчерашней пиццы, выбросил батарею пустых пивных бутылок, смахнул крошки со стола. В холодильнике он нашёл немного засохший сыр, покрутив его, он решил, что это будет отличным дополнением к спагетти.

Приготовление пищи в тишине и одиночестве вернуло его к мыслям об убийстве Ангелы. Он вдруг остро почувствовал боль утраты. Вчера, когда он только узнал о смерти подруги, он испытал лишь страх, противный, липкий, трусливый страх, сейчас же было грустно. Может, эта нелепая картина на стене разбередила воспоминания о множестве прекрасно проведённых вместе вечеров, может, он просто слишком долго был без женщины, но что бы то ни было, Круспе сейчас безумно жалел, что отказал Ангеле тогда, в её квартире. Ведь останься он на ночь, девушка была бы жива. И сейчас ему не приходилось бы как бобылю есть на пустой кухне недоваренные спагетти с несвежим сыром.