Еще раз о немецких деньгах

Связи Бебутова с немцами (в частности, с Эрцбергером) интересно освещает Фриц Фишер в недавно вышедшей книге "гриф нах дер Вельтмахт". Читали? Надо. говорил ли я Вам, что у меня имеется подлинная рукопись воспоминаний Бебутова (свыше 2 тыс. листов), в котором он подробно рассказывает о своем масонстве? Но она закончена в Берлине, в начале войны. Думаю, план покупки газет -- чистая спекуляция. В частности, относительно горького. Есть у меня и рукопись неизданных воспоминаний Колышко, но я ее до сих пор не прочел: огромная, масса воды.

Про Маргулиеса я ничего не слышал, т. е. об его связях с немцами. Верно ли это? Какие основания для такого предположения?

Если имеете вопросы, которые полезно поставить Балабановой, напишите срочно.

Не попадалось ли Вам в архиве имя Арнольд Рубинштейн? В годы войны был эмигрантом (польским социал-демократом) в Берне. Затем один из виднейших деятелей секретного аппарата Коминтерна -- первый резидент последнего на западе (в германии, но с функциями на всю Западную Европу). Мне важно выяснить, имел ли он связи с немцами в годы войны, т. к. я уверен, что в качестве резидента Коминтерна он перенял какую-то часть секретного немецкого аппарата. Знаете ли Вы что-либо об острой борьбе внутри этого аппарата в первые послевоенные годы между сторонниками просоветской и профранцузской ориентаций? За последнюю были генерал М. Гофман, Арнольд Гехберг и даже Людендорф.

Лучшие приветы и пожелания!

18. Г. М. Катков -- Б. И. Николаевскому

13 июня 1962 г.

Многоуважаемый и милый Борис Иванович,

Большое спасибо Вам за обстоятельное письмо, на которое долго не мог собраться ответить. Но как Вы знаете, скоро сказка сказывается, но не скоро дело делается, и прежде чем беспокоить Вас и старушку Балабанову как-то хотелось выяснить вопрос о том, был ли действительно Карл Моор немецким агентом или нет. Отождествление его с Байером мы провели сравнивая передвижения обоих лиц, но несмотря на все изыскания никакого указания на связь Моора с немецким посольством в Берне мы в документах найти не могли. Там говорится лишь о Байере. Но неожиданно весь вопрос выяснился с совершенной ясностью на основании печатного источника, а именно, воспоминаний густава Майера, вышедших по-немецки в 1949 году, уже после его смерти. Это тот самый Майер, который издал письма Лассаля и биографию Энгельса. Он во время войны работал на германское министерство иностранных дел в качестве эксперта и был в связи с тем самым Нассе, который был военным атташе в Берне и поддерживал связь с Байером. густав Майер сообщает, что Карл Моор был одним из главных сподручных Нассе во взаимоотношениях с русскими эмигрантами в Скандинавии. Что Нассе пользовался адресом Майера для сношений с Карлом Моором, но что в характер этих сношений он Майера не посвящал. Все это относится к лету 1916 года, когда сам Майер проживал в Стокгольме, где часто бывал в доме, где жили Радек и ганецкий с женами. Все, что Майер от Радека узнавал, он сообщал в министерство иностранных дел в Берлине Диего фон Бергену. В воспоминаниях Майера масса интереснейших подробностей, и меня удивляет, почему на них так мало было обращено внимания. Я о них узнал только через моего ученика Шарлау.

Теперь относительно связи Карла Моора, с одной стороны, с германским министерством иностранных дел, с другой -- с большевиками, все более или менее ясно; и мы имеем налицо еще один из каналов, о которых говорит в своей телеграмме от 3 декабря 1917 года Кюльманн. Но интересно было знать побольше о личности Карла Моора. По словам Майера, это вымышленное имя: происходит Моор из дворянской семьи в Франконии. Они были баронами, выходцами из Франции, но настоящей их фамилии Майер не сообщает. Интересно было бы знать, что побудило Моора сблизиться с русской социал-демократической эмигрантской средой, какую репутацию он имел до войны, располагал ли он собственными средствами, или же зарабатывал деньги на жизнь? Когда и в какой форме он предлагал деньги Балабановой, как к нему относились в среде швейцарских социал-демократов, почему он перестал издавать "Бернер Тагвахт", и наконец, нет ли кого-нибудь в живых, кто бы его знал?

Если бы Балабанова могла оказать нам в этом содействие, мы бы управились как-нибудь с деятельностью Моора в 1916--20 гг. А вот, что произошло после, как и почему Моор попал в почетную богадельню в Москве будучи оппортунистом, не совсем понятно. Через чье посредничество это было устроено, и поддерживал ли Моор какую-нибудь связь с заграницей со своими товарищами по партии в Швейцарии и в германии в конце 20-х и 30-х годов? Это, конечно, было тоже очень интересно определить. Может быть Вы и тут нам поможете советом?