Еще шла война

— Я вас понимаю, но, что поделаешь, Егор Трифонович еще не приходил, придется подождать, — и уже вполголоса, почти таинственно: — У меня для вас конфетка найдется. — Порылась в столе и протянула конфету в цветной обертке.

Круглова немного смутилась за свою горячность, молча взяла конфету и присела на стул.

— Егор Трифонович иногда запаздывает, — между тем говорила секретарша, — потому что часто приходится ночевать на какой-нибудь отстающей шахте. А оттуда иной раз, не заезжая домой, едет на другую. И так, считайте, целые сутки, а то и больше…

Татьяна встревожилась: может быть, Чернобай и сегодня будет мотаться по шахтам весь день? Девушка, казалось, разгадала ее мысли и поторопилась успокоить:

— Вы не волнуйтесь, Егор Трифонович звонил, он только на минутку заехал на «Коммунар» и скоро будет.

Когда Татьяна допила чай, девушка предложила ей еще. Наливая, она запросто спросила:

— Вам приходилось когда-нибудь обращаться к Егору Трифоновичу?

Круглова вопросительно посмотрела на нее.

— Нет, не приходилось.

Секретарша нахмурила свои бесцветные, почти невидимые бровки и негромко, словно по секрету, предупредила:

— Раз так, имейте в виду: Егор Трифонович бывает вспыльчив и даже способен нагрубить.

Вошел Чернобай, ссутулившийся, небритый, в мешковатом брезентовом плаще поверх пальто. Не поднимая опущенных глаз, скрылся за высокой, под самый потолок, дверью, обитой черным дерматином.

Девушка негромко спросила Круглову:

— Как доложить о вас Егору Трифоновичу?

— Скажите — главный инженер шахты «Коммунар», — поднимаясь со стула, сказала Татьяна.

Девушка на секунду задержала на ней свой взгляд, как бы говоря самой себе: «Ох, вот вы кто»… — и, не стучась, вошла в кабинет.

Татьяна Григорьевна знала, что ей предстоит нелегкий разговор, но отступать от задуманного не собиралась. Когда она вошла, Чернобай стоял у окна, отхлебывая чай из кружки, держа ее на ладони.

— Заходите, товарищ Круглова, — сказал он устало и как будто безразлично. Сразу он показался Татьяне не похожим на того Чернобая, с каким ей приходилось встречаться. Это был спокойный с виду, с внимательным, откровенным взглядом человек. Тот же, которого она знала, был непоседлив, нетерпелив в движениях и подчеркнуто суров. Когда он говорил, казалось, не видел, не замечал других.

Чернобай поставил кружку на подоконник, уселся в жесткое кресло, взглядом предложив Кругловой стул напротив.

— Я только что с «Коммунара», — спокойно начал он, — мне все известно, что у вас произошло с Шугаем. Вот так.

— Тогда, может быть, мне и не следует докладывать? — выжидающе взглянув на него, также спокойно сказала Татьяна.

Чернобай отвалился на спинку кресла и, медленно разглаживая локотники, некоторое время как-то безнадежно иронически смотрел на нее.

— Валяйте, докладывайте, — наконец милостиво сказал он.

Татьяна некоторое время колебалась: рассказать или лучше уйти? Уйти?! Тогда зачем было приезжать, к чему весь этот сыр-бор. И она рассказала все, что думала и знала о начальнике шахты. Выслушав ее, Чернобай все тем же бесстрастным голосом заговорил:

— То, что Шугай не ахти какой грамотей в горном деле, мне известно. А где взять лучшего? — коротко развел он руками и, подумав, добавил: — Есть, конечно, да беда в том, что все они на войне. — Он вдруг резко оторвался от спинки кресла, навалился грудью на стол. Лицо его напряглось. — Учтите, я с чертом готов работать, лишь бы он делал дело. А Шугай исполнительный руководитель, отлично понимает, что фронту нужен уголь, и дает его полной мерой. А сейчас это главное. Вот так.

Круглова решила не уступать своего.

— Как бы вы, товарищ управляющий, высоко ни ценили его исполнительность, но учтите, нам может когда-нибудь дорогой ценой обойтись штурмовщина.

— Во имя победы мы обязаны добывать уголь любой ценой, — веско выговорил он, — как здесь ни трудно, там, на фронте, во сто крат труднее.

— Я с вами не согласна, — не снижая наступательного тона, сказала Круглова. — По-вашему выходит, только один он…

— Вот как! — остановил ее Чернобай, — не согласны. Что же вы в таком случае предлагаете? Снять Шугая с работы?

Она заметила, как его жесткие брови все ниже оседают на холодные глаза.

— Я все сказала, а теперь сами решайте, — и неожиданно для самой себя, чуть ли не в отчаянии добавила: — В такой обстановке я не могу работать, лучше уйду на фронт.

— Вот как!.. Ну это уже конкретный разговор. Только я не понимаю, почему вам обязательно уходить на фронт?

Татьяна не стала объяснять, промолчала. Молчал некоторое время и управляющий.

— На фронт вас все равно не отпустят, — убежденно начал он. — У нас с вами свой фронт — угольный. А вот у меня в тресте припасена для вас вакантная должность, — интригующе подмигнул он бровью и сделал паузу. Круглова быстро, в смятении посмотрела на него.

— Для меня?.. Должность?..

Чернобай поторопился успокоить ее.

— Именно для вас. Не пыльная, и заработок приличный — технический консультант треста.

— Я пришла не за тем, чтобы просить должность. Я не безработная.

— Вот как!.. А другого выхода для вас я не вижу, — безнадежно повел он плечами.