Еще вчера. Часть первая. Я – инженер

Историческо-лирическое отступление — взгляд из будущего. Судьбе угодно было соединить наши пути совсем близко. В 1941 долгие месяцы наши семьи «путешествовали» вместе: сначала на телеге, затем в тесных теплушках. В Казахстане почти год наши две семьи (две мамы и четверо детей) жили в одной маленькой комнатушке, а мы со Светланой учились в одном классе. Она, наверное, не была «мымрой», как я себе ее представлял: в 5 классе у нее был бурный роман с моим товарищем Васей Харченко – с побегами, слезами и т. п. Расстались мы в 1944 году и встретились спустя лет 5 (осенью 1949) уже студентами в Киеве (она нашла меня сама). Наш разговор состоял из взаимных колкостей. Больше мы не встречались. Подчеркнутую фразу я написал по воспоминаниям. Однако, перечитывая свой дневник, я с удивлением обнаружил, что мы встречались несколько раз, ходили в кино и проводили философские диспуты до двух часов ночи. В том числе, спорили, стоит ли писать дневник. Я убедил Светлану, что стоит. Она обещала писать, затем показать мне (! – это был бы дневник для меня?) Это я написал сейчас. А тогда в дневник записал чрезвычайно умную мыслишку: «оригинально, вот это будет дневник, если знаешь, что кто-то его будет читать!». Она – студентка мединститута; почему-то настойчиво хотела затащить меня в анатомку. А вот еще цитата из дневника: «К моему удивлению, мы с ней нашли общий язык, хотя бы в том, что спорили о разных возвышенных и отвлеченных понятиях. Она – умная и оригинальная девушка, имеет наклонность к наставничеству, но это ей идет». Все так. Однако, прозрение в подчеркнутой фразе, если отвлечься от частных подробностей, – верно. Я никогда не понимал женщин, по крайней мере, – сразу. Более позднее понимание «сути вещей» – остается «вещью в себе» и уже никому не нужно…

Болезни и войны – помеха детскому отдыху

После присоединения к СССР Западной Украины в 1939 году у мамы дома появились два ученика по математике «с той стороны», которая дико угнеталась панами «до тоГо». Мы с интересом приглядывались к угнетенным. Это были два рослых парня. Будучи «до тоГо» угнетенными, они весьма скептически отзывались о наших, лучших в мире, порядках и жизни, что заставляло приседать от страха пользователей оными.

Кое в чем мне в жизни не везло сызмалу. После первого класса меня премировали путевкой в какой-то республиканский пионерский лагерь, где по слухам было очень хорошо. Однако пришлось ложиться на операцию и удалять грыжу (удушливый запах довоенного наркоза – хлороформа я помню до сих пор). В следующем году я (наверное, с помощью родителей – теперь этого никто не подтвердит) был премирован путевкой в знаменитый Артек! Отцу надо было сдавать сессию в Бердичевском пединституте, где он был заочником. Отец решил взять меня с собой, и затем отвезти в Артек. В поезде я, как «свиня до мила», припал к мороженому и целый месяц вместо Артека провалялся в больнице в Бердичеве. Маленький штрих: в больнице впервые я попал под напряжение – поднял голый провод с земли. Потом меня много раз «било током», но то первое прикосновение – ужас и бессилие – помню до сих пор.