Ещё не поздно

— Ты проспала около восьми часов, и уже намеревался вызвать скорую. Не смотри на меня так, — я поднимаю левую бровь в вопросительном молчании, — словно ты…

— …люблю тебя.

Вижу ему больно от моих слов, но отказываться от них я не собиралась. Андрей опускает голову на матрац, пытаясь справиться с бурей чувств. Неосознанно тянусь к нему, кладу голову на его и целую волосы. Его тело охватывает дрожь.

— Тамара, — слышу полный боли голос и тихо плачу.

Дверь в комнату закрылась. Алевтина Сергеевна приходила за Еленой, никак не прокомментировав нашу с Андреем позу.

Не знаю, сколько прошло времени, пока мы лежали вот так.

Я поднялась, Андрей долго смотрел на меня, решая в уме какую-то задачу.

— Пошло все к черту! — рычит он, впиваясь в меня губами.

Он повалил меня на кровать, вдавливая сильным большим телом в матрац. Поцелуй не был нежным как в прошлый раз. Проводя носом по шее, он покрыл ее поцелуями, придерживая рукой мою голову, и вновь вернулся к моим губам, запуская внутрь язык. Слегка посасывая, я ласкала его язык своим, и он застонал. Андрей приподнялся, чтобы снять с меня свитер. Лаская кончиком пальца мою грудь, он последовал за ним губами.

«Лежи тихо».

«Нет, отпусти меня!»

Сердце неистово бьется в груди, возвращая меня в воспоминания. Андрей накрывает большими ладонями мои груди и что-то шепчет.

«Тамара, мы оба знаем, каким был твой отец, и о его поступках»

«…породить такое отребье, переспавшее с собственным отцом…»

Смотрю на его руки и свои.

«Тихо, тихо…моя милая Тома. Это я, сейчас тебе будет хорошо…»

— Нет. Перестань Андрей!

— Что? — слышу голос и не узнаю.

«Ты же любишь меня, тогда делай, что я говорю, Тома».

— НЕЕЕТ!!! — кричу я остервенело и царапаю Андрея щеку. Вырываюсь и бегу к запертой двери, молотя кулаками. Почему она не поддается, он уже близко! Надо бежать! Кто — нибудь, помогите мне! Он сильнее, я не могу с ним справиться!

— Тамара, — рука перекрывает мне путь.

— АААААААААААА!!!!!

Кричу и падаю на колени.

Нет. Нет. Нет.

— Тамара! — сильные руки хватают меня за плечи и поворачивают к кровати.

— НЕЕЕЕЕТТТ!!!!

Почему никто не придет? Почему?

Мама! Мамочка!

Поворачивают и прижимают к сильной груди:

— Тамара, прости меня. Я больше не буду.

Почему его голос полон нежности и любви?

Я реву, закрывая лицо ладонями.

— Кто это был? Кто это сделал с тобой? — целует Ангел мои щеки. Я отталкиваюсь от него, обхватив себя руками не поднимая глаз.

— Кто это был? — повторяет он. Неужели для него это важно? Вспомнила, он уже задавал подобный вопрос.

Слезы вновь скатываются по щекам. Никому не важно. Он лжет. Лжет…

— Ты была в полиции? Кто это сделал, ты знала его?

— Мо…

Он протягивает руку, но останавливается на полпути.

— Мой отец.

Тишина.

— Боже мой…

Я падаю на колени, закрывая лицо ладонями. Из моей груди вырывается хрип.

— Тамара… — Он протягивает руку, но я шарахаюсь от его прикосновений. — Тамара…

— Он же обещал, — покачиваюсь я из стороны в сторону. Мой хриплый голос переходил на крик. — Он обещал, обещал, что будет защищать меня!!! ЗАЩИЩАТЬ!!! Он был сильнее меня и не могла сопротивляться. Каждую ночь на протяжении нескольких дней он приходил ко мне в комнату и делал страшные вещи. Никому не могла сказать, мама не поверила, тогда кто? Кто?! Она винила во всем меня.

Тишина.

— Почему?! Он ведь мой отец, мой настоящий отец! Как это можно делать со своим ребенком? Как он мог…говорил что любит меня…Это не любовь. Это насилие! НЕНАВИЖУ МУЖЧИН!!! НЕНАВИЖУ!!!

И падаю на пол, давясь от слез.

* * *

Когда за Тамарой закрылась дверь, Андрей сидел, облокотившись спиной к стене не шевелясь.

«Мой отец»

Обхватив себя руками, он скорчился от боли и громко зарыдал. Все его тело сотрясалось, голова моталась из стороны в сторону, ногти впились в ладони. Он просто не хотел верить в правду. Не хотел верить в это, просто не мог.

— Нет…

* * *

Дойти до парка «40 лет победы» не составляло особо труда. Я хорошо запомнила дорогу с тех пор, как последний раз была здесь с Леной. Сев на качели, прислонившись щекой к холодной цепи, я тихо заплакала. Темнота была моим лучшим другом. Здесь никто не спросит: что с тобой, что стряслось. Никто не увидит твоих страданий и слез.

Я плакала не от далеких воспоминаний, я плакала за время, что было у нас с Андреем, понимая — больше не смогу оставаться в его доме. Осознание этого причиняло жгучую боль, поднимаясь выше по венам, к сердцу. Что он думает обо мне? Сложно представить и от этого больнее в стократ.

— Господи…

Слышу тяжелые шаги по снегу. Наверное кто-то гуляет рядом, пребывая в своих размышлениях. Хотелось бы мне вот так гулять с Андреем.

Где-то играет песня Metallica — Nothing Else Matters.

Закрываю глаза и слушаю красивые слова.

Скрип — кто-то сел на вторую качель.

— Я не буду говорить, чтобы ты поскорее все забыла. Знаю, это нелегко, — неуверенно начал Андрей. Я по-прежнему не открывала глаза, боясь посмотреть на Минаева и увидеть в зелени отвращение.

Я вздрогнула.

Андрей, бросив недокуренную сигарету, садиться на корточки передо мной и осторожно, старясь не напугать, берет меня за руки.