Ещё один брак по расчёту (СИ)

Катриона качнула головой. Бельё там хранилось, ничего такого уж ценного. Постельное, столовое, несколько штук ещё не раскроенного полотна тоже. Обыкновенного полотна, того, которое вязовские девушки в счёт податей ткали, не купленного у Кааса — вот купленное да, его Катриона запирала в сундуке, чтобы не вводить служанок в искушение. А уж от присланных из Озёрного тканей она даже лоскутки берегла. То есть, в конце концов дорогие лоскутки наверняка кому-то из служанок и достанутся, но не просто так, а в виде поощрения. Или небольшого подарка. К помолвке там, к рождению племянника…

— Эта кладовка вообще не запирается, — сказала Катриона. — Замучаешься каждый раз бегать открывать-закрывать, когда служанкам чистые полотенца для посуды понадобятся. Только… это же дорого очень?

Меллер осторожно хлебнул горячего чая. Сахар в него он, кстати, никогда не добавлял. И сир Кристиан тоже пил эту горькую гадость без сахара, только Аларика накладывала по три-четыре куска. Зато уж варенье на лепёшки оба чуть не с горкой намазывали: невкусно, видимо, всё-таки было совсем без сладкого.

— Это разовая сделка, на которую гномы согласятся гораздо легче, чем на серьёзный договор, — пояснил Меллер, как раз сворачивая лепёшку трубочкой, чтобы варенье не растекалось. — О той же постройке крепости они ещё долго меж собой будут спорить и ругаться, а тут от них потребуется всего лишь привезти несколько листов стекла и разборную металлическую раму и получить за это фуру-другую муки, крупы и масла. Вроде как рассчитались и забыли, но мука и крупа кончатся быстро — надо будет придумывать ещё что-нибудь.

— Возок себе лёгкий закажите, — подумав, предложила Катриона. — Верхом вы ездить не любите, а фура ваша не везде пройдёт. Двуколку с верхом откидным — в самый раз к тем же дриадам кататься.

Меллер кивнул.

— Да, — сказал он, сделав ещё глоток, — я тоже думал об этом. Да и вам с сирой Аларикой не помешает.

Аларика тяжко вздохнула.

— Сира Катриона, — жалобно сказала она, — а можно, вы господина Меллера попросите, чтобы он в свою фуру на время две скамейки, что ли, поставил? На имянаречение съездить? Верхом я боюсь, — она выразительно глянула на свой живот, — а двуколку так трясёт, что я лучше пешком до замка пойду.

— А прилично ли вам будет ехать в грузовой фуре? — усомнился консорт. — Ладно, зимой: там можно было отговориться, что в открытом возке холодно. Но теперь-то уже не зима… Да и скучно внутри фургона, даже по сторонам не посмотришь. Разве что сзади тент раскрыть, чтобы хоть что-то видеть.

— Зато у вашей фуры ход такой мягкий, а тент от пыли защитит. Или от дождя.

Катриона покивала, соглашаясь. Зимнюю поездку в коконе медвежьих шкур она тоже не забыла, а просмолённая парусина в самом деле не даст им ни пропылиться в сухую ветреную погоду, ни промокнуть под дождём. И можно будет мать и сестру Аларики забрать прямо из замка. Застелить скамьи какими-нибудь одеялами или подушек накидать, чтобы помягче сидеть было, и устроиться хоть вчетвером, хоть вшестером-всемером, если напросятся и родственницы сира Эммета — места вполне хватит. Если, конечно, они не откажутся ехать в — фу-фу! — фуре грузовой, а не в приличном, хоть и тряском, скрипучем возке.

Меллер, помедлив, кивнул, сказал только, что сложно будет, наверное, закрепить скамьи на металлическом днище — привязать их за ножки, что ли, понадёжнее? Не лучше ли длинные, низкие, тяжёлые ящики поставить и застелить их чем-нибудь мягким? А так… Он действительно не любитель верховых прогулок, а троим в двуколку никак не поместиться. Катриона чуть не ляпнула, что она-то как раз неплохо умеет ездить верхом, но вовремя прикусила язык: в кои-то веки в замок можно будет явиться не пропылённым чучелом, а прилично одетой женщиной. И не переодеваться опять в спальне Елены Ферр, забитой соседками и родственницами владетелей Волчьей Пущи. Ох, ещё ж подарок нужен первому внуку барона Георга! Что бы такое придумать?

Придумывать ничего не пришлось — сразу после завтрака консорт вручил ей небольшой, но увесистый свёрток, упакованный в толстую тёмно-синюю бумагу и опечатанный сургучом, на котором Катриона разобрала слегка растёкшиеся слова «канцелярия его сиятельства» и «казначейство».

— Сколько здесь? — недоверчиво спросила она, взвешивая в руке невзрачный с виду подарочек.

— Сотня марок, точнее, десять червонцев, — он ткнул пальцем куда-то в сургучную блямбу. — Мы подумывали о вкладе в Доме Ильфердина, но тогда вообще никто не получил бы денег до семнадцатилетия — ни сам сын сира Генриха, ни его родители, — а денег на ребёнка надо, как ни крути, много и сейчас, а не через семнадцать лет.

Катриона прикусила губу. Опять тратится её консорт, а не она! Ему это, конечно, проще, но глава-то семьи всё-таки не Гилберт Меллер, а она, Катриона из Вязов… а у неё в подарок для малыша разве что шкурки найдутся или оружие трофейное — вот уж такого добра у баронов Волчьей Пущи своего девать некуда. Или отрез того самого атласа цвета топлёного молока дарить, а это неловко как-то, для неё ведь городские дамы выбирали.