Ещё один невероятный шанс (СИ)

— В трюме “Ла Фудр”, — Гонсалес разомкнул кандалы и посмотрел на Блада. — Простите, сеньор, могу я попросить вас вытащить этого молодца на свежий воздух? Там он скорее придет в себя. А нам нужна помощь.

Блад без возражений закинул руку громилы на плечо и поволок к выходу из трюма. Каузак брел послушно, как теленок, так же покорно выбрался наружу и рухнул на палубу. Оставив его лежать, Блад бросился обратно.

— Все ещё одурманены, эту команду только так и можно было захватить, — красивое лицо Гонсалеса дышало гневом.

Он торопливо вытягивал цепь, освобождая остальных. Блад по одному выводил пленников на палубу, где они приходили в себя. Он был весь мокрый от пота, и голова кружилась от мерзкого сладковатого аромата, проникшего даже под повязку. Гонсалес едва успел поддержать его, сам едва стоя на ногах.

— Всё, теперь выбираемся отсюда, — проговорил он, помогая Питеру Бладу подняться на палубу, и тяжело опустился рядом. Голова к голове, они молча лежали какое-то время. Рядом, тут и там, садились очнувшиеся пираты.

— Левассёра там не было, — сказал Гонсалес, глядя на Блада, — они забрали его.

Блад кое-как сел, прислонившись спиной к мачте. При звуке знакомого имени дыхание сбилось.

— Левассёр… я слышал это имя, — произнес он, медленно подбирая слова, — кто он такой? И кто забрал его?

— Левассёр — самый благородный, самый отважный и удалой пират, с каким меня сталкивала судьба, — глаза Гонсалеса сверкнули странным огнем, — мы партнеры по морскому делу, но также он мой близкий друг.

— Что произошло здесь? Кто забрал его?

— Питер Блад, это отродье Иблиса, — Гонсалес сплюнул с неожиданной злобой, — он охотился на Лива… на капитана Левассёра. Когда Лив отказался иметь с ним дело после резни в Танжере, Блад стал искать мести. Лив тогда спас молодую даму, на которую имел виды Блад…

Гонсалес замолчал, переводя дыхание. Лицо порозовело от гнева, глаза пылали.

— Он спас девушку от посягательств Блада и помог ей и её брату бежать, — овладев, наконец, собой, ровным голосом продолжил кастилец, — Блад был в бешенстве. Левассёр расторг с ним договор, не в силах выносить подлости и двуличия партнера. Блад не простил ему этого и во всеуслышание объявил, что уничтожит его и “Ла Фудр” вместе с экипажем. Это хвастливое ничтожество захватило корабль ночью, с помощью горстки негодяев, смешавшихся с командой. Подонки подсыпали в ром и вино сильнейший опиум, добавили его в светильни. Дальнейшее вы знаете. Но только я не пойму, как вы оказались на корабле и чье тело выбросили прежде, чем на вас набросился охранник.

Питер Блад провел ладонью по лицу поверх шелковой повязки.

— Я и сам не все понимаю, — медленно произнес он, — это или наркотический бред, или безумие. Всё с ног на голову.

— Что вы хотите этим сказать? — взглянул на него Гонсалес.

— Только то, что очнулся в каюте, где лежал мертвец с обожженным лицом, — Блад вздохнул, пытаясь подобрать слова, найти решение и не находя его. — Я вот-вот сойду с ума от того, что происходит. Но теперь могу положиться только на ваше понимание и честь.

— О чем вы говорите? — удивленно произнес Гонсалес.

Блад взялся за платок и стянул его с головы, оставив край прижатым к лицу.

— Если вы не убьете меня сразу, значит, у меня есть шанс когда-нибудь объяснить вам, кто я и откуда, — произнес он, глядя на кастильца.

— Сеньор, кто бы вы ни были, пусть даже сам дьявол, вы помогли мне спасти экипаж, — ответил Гонсалес, глядя на него с искренней приязнью, — откройте лицо. Вам нечего бояться.

Блад медленно снял повязку. Глаза Гонсалеса расширились, и он отшатнулся:

— Питер Блад!

Блад сидел неподвижно, сжав в кулаках повязку. Этого он и опасался. Имя отвратительного двойника вызвало неуправляемую реакцию у команды. Десятки голосов с ненавистью повторяли его имя, десятки ножей и кинжалов взметнулись над его головой, но неожиданно он понял, что его заслоняет кряжистая тяжелая фигура. Каузак!

— Назад! — громила обвел остальных яростным взглядом. — Руки прочь от него, я сказал!

— Но это же Питер Блад! — выкрикнул кто-то из команды.

— Не знаю, кто он, но это не Питер Блад, — громко ответил Каузак. — Тот Блад, которого я знал, был редкостным ублюдком. Однажды капитан Левассёр столкнулся с ним в драке. Рассек Бладу грудь до самых ребер и ключицу, вот здесь, — Каузак повернулся к Питеру, схватил за распахнутый ворот рубашки и рванул. — Остался шрам, широкий белый шрам. Где он?

Долгое время слышался лишь плеск волн. Матросы пытались осознать и принять сказанное их предводителем.

— Я не знаю, кто вы и почему так похожи на этого выродка, — сказал Каузак, глядя в глаза Бладу, — но вы не он. И Блад никогда бы не стал кому-то помогать, даже родной матери.

Питер молча кивнул — у него не было слов. Жалкий, подлый и трусливый Каузак отступил, давая в памяти место отважному и сильному двойнику из нового мира.

— Как вас звать? — тихо спросил Гонсалес, отирая с лица крупные капли испарины.