Читаем Ещё один плод познания. Часть 2 (СИ) полностью

- Я тоже хотел поговорить с вами, - повторил Мишель сказанное им Винсену во время разминок, - потому что вижу в вас психологических "соавторов". Идею, а скорее даже "образ" этого сказания дали мне в том числе некоторые ваши слова.

- Я понимаю, - сказал Винсен. - Вы имеете в виду слова о предательстве, совершаемом подчас теми, кто не решится ударить, поставив принцип "ценности любой жизни" выше порыва защитить тех, за кого ты лично в ответе.

- Да. А потом ещё и вы, Луиза, в кондитерской - ну когда я вам книжку передал... помните вашу фразу о "сотворении кумира из покоя и уюта"?..

- И защищённости, - добавила она. - Той безусловной защищённости, которая в нашем мире едва ли достижима... и, может быть, наверное, именно в силу этой недосягаемости своей возводится подчас в культ...

Она, Андре и Жюстин посматривали между тем сквозь прозрачную вращающуюся дверь на игровую площадку: отлично, Пьер уже нашёл себе компанию подходящих по возрасту детишек, и они, кажется, затеяли там соревнование - кто сможет дольше удержаться, повиснув на кручёных верёвочных колечках над усыпанным разноцветными шариками мягким настилом...

- И вот тогда-то, - продолжал Рамбо, - мне и представился ИНОЙ кумир. Иной идол, и куда более страшный: идол мира, ненасилия и... кажущейся незапятнанности... Почти зрительно представился такой вот идол с кровью, которая с его губ неживых капает; и это властно увело моё воображение куда-то в древность, в такой вот мир царей и воинов, священников и исцелительниц... - Тут он, не удержавшись, посмотрел на Жюстин, и она смущённо и вроде бы с неким растерянным недоумением отвела глаза... "Конечно, она же не знает, что я в курсе..." - Так что это и с вашей подачи появилось...

А не кажется ли им странным, подумал Мишель, что для меня участие девочки в этом разговоре как будто само собой разумеется?.. Опять же, они ведь не знают, насколько мне всё известно...

Андре Винсен словно бы уловил эти мысли и откликнулся на них: - Жюстин тоже читала, и с очень большим интересом...

"Ещё бы она не читала!.."

- Господин Рамбо, а вы продолжение писать будете? - спросила девочка, желая, видимо, уйти таким образом из-под тематического прицела... - Ну, что-то ещё - о Городе этом, о потомках Тетрарха?

Он был очередной раз творчески польщён. - Очень возможно, буду... тем более, что и жена моя спрашивала об этом... Кое-что продумываю уже. И, может быть, это будет более похоже на роман, чем... на библейский по тону сказ...

- Библейский по тону, - подхватил Винсен, - и библейский ещё и по масштабу вопросов, которые там ставятся... на "предстояние" перед которыми мы все обречены... Обо всём этом надо, конечно, не спеша, жаль, что у вас, вы говорите, времени мало...

- Да, у меня же через полчаса сын играть будет, - развёл руками Мишель. - Он-то мне, кстати, сегодня тактику игры и подсказал с вашим вторым... А теперь у него серьёзные игры, моя очередь поддержать... Так что подробно в другой раз...

Я не могу пригласить их к нам, подумал он, потому что они увидят и узнают Аннет. А они сами всё ещё, насколько это возможно, скрывают Элизу - тем более, что формальное удочерение ещё, наверное, не вступило в силу, это процесс длительный... А ну-ка приоткрою я всё-таки эту завесу, - вдруг, повинуясь наитию, решил он... решил - и спросил, сильно затянувшись, будто заряжая себя снадобьем от "неловкости":

- А как здоровье вашей удочерённой девочки?

У Луизы и Жюстин - ошарашенных его словами, - глаза взлетели... вот так же иногда взмывают они и у Аннет... Как же, откуда он об этом?.. Но Винсен спокойно, ничуть не замявшись, проговорил:

- Вы знаете об этой девочке. - И сказал он это не "полуспрашивая", а констатируя - словно бы подтверждая самому себе, - что-то уже ранее уяснённое им самим. - Вы знаете об Элизе...

Интересно, в свою очередь довольно сильно удивился Мишель, а он-то почему принимает это как должное?

- Ну, о таких вещах раньше ли, позже ли узнают все, - отозвался он. - И могут же у меня, например, быть ещё разные знакомые в вашем городе...

- Эту малышку, - поспешила "объяснить" Луиза, - мы взяли, поскольку она ребёнок наших родственников... и, понимаете, осталась совершенно одна...

Иногда, подумал Рамбо, при острой игре лучше не держать ракетку перед собой подобно щиту, а, готовясь к приёму мяча, отводить её полувытянутой рукой назад, "открывшись" всем корпусом. Тогда подключаешь всё тело, оно действует, согласуясь с кистью, помогая ей... Нечто подобное он сделает и сейчас: он "откроется"...

- Не будь вы моими "соавторами", - сказал он и, интригующе смолкнув на пару секунд, продолжил, - я это "пропустил" бы. Но с вами - уж не обессудьте, - не пропущу. Я знаю не только об Элизе... так уж сложилось, но я знаю всю эту вашу драму - начиная с вечера в N... и включая то, на что решились вы - все трое, - ради жизни этой малышки...

Перейти на страницу:

Похожие книги

Последний
Последний

Молодая студентка Ривер Уиллоу приезжает на Рождество повидаться с семьей в родной город Лоренс, штат Канзас. По дороге к дому она оказывается свидетельницей аварии: незнакомого ей мужчину сбивает автомобиль, едва не задев при этом ее саму. Оправившись от испуга, девушка подоспевает к пострадавшему в надежде помочь ему дождаться скорой помощи. В суматохе Ривер не успевает понять, что произошло, однако после этой встрече на ее руке остается странный след: два прокола, напоминающие змеиный укус. В попытке разобраться в происходящем Ривер обращается к своему давнему школьному другу и постепенно понимает, что волею случая оказывается втянута в давнее противостояние, длящееся уже более сотни лет…

Алексей Кумелев , Алла Гореликова , Игорь Байкалов , Катя Дорохова , Эрика Стим

Фантастика / Современная русская и зарубежная проза / Постапокалипсис / Социально-психологическая фантастика / Разное
Идеи и интеллектуалы в потоке истории
Идеи и интеллектуалы в потоке истории

Новая книга проф. Н.С.Розова включает очерки с широким тематическим разнообразием: платонизм и социологизм в онтологии научного знания, роль идей в социально-историческом развитии, механизмы эволюции интеллектуальных институтов, причины стагнации философии и история попыток «отмены философии», философский анализ феномена мечты, драма отношений философии и политики в истории России, роль интеллектуалов в периоды реакции и трудности этического выбора, обвинения и оправдания геополитики как науки, академическая реформа и ценности науки, будущее университетов, преподавание отечественной истории, будущее мировой философии, размышление о смысле истории как о перманентном испытании, преодоление дилеммы «провинциализма» и «туземства» в российской философии и социальном познании. Пестрые темы объединяет сочетание философского и макросоциологического подходов: при рассмотрении каждой проблемы выявляются глубинные основания высказываний, проводится рассуждение на отвлеченном, принципиальном уровне, которое дополняется анализом исторических трендов и закономерностей развития, проясняющих суть дела. В книге используются и развиваются идеи прежних работ проф. Н. С. Розова, от построения концептуального аппарата социальных наук, выявления глобальных мегатенденций мирового развития («Структура цивилизации и тенденции мирового развития» 1992), ценностных оснований разрешения глобальных проблем, международных конфликтов, образования («Философия гуманитарного образования» 1993; «Ценности в проблемном мире» 1998) до концепций онтологии и структуры истории, методологии макросоциологического анализа («Философия и теория истории. Пролегомены» 2002, «Историческая макросоциология: методология и методы» 2009; «Колея и перевал: макросоциологические основания стратегий России в XXI веке» 2011). Книга предназначена для интеллектуалов, прежде всего, для философов, социологов, политологов, историков, для исследователей и преподавателей, для аспирантов и студентов, для всех заинтересованных в рациональном анализе исторических закономерностей и перспектив развития важнейших интеллектуальных институтов — философии, науки и образования — в наступившей тревожной эпохе турбулентности

Николай Сергеевич Розов

История / Философия / Обществознание / Разное / Образование и наука / Без Жанра