Ещё один поцелуй

Я посмотрел на экран мобильника и увидел фотографию, где я пытался выбраться из проклятой ветряной мельницы. Ну и поза. Мой зад в туго обтянутых трусах так и красовался на снимке. Я еще сильнее наклонил голову. Почему на мне надето только нижнее белье с надписью «Лучший принц на свете»?

— Понятия не имею, — признался я и нахмурил лоб, когда мы втроем принялись изучать следующую фотографию. — Что там произошло, я тоже не знаю, — пробормотал я. И откуда на снимке взялся садовый гном?

Елена хихикнула, а Пенелопа закатила глаза, в то время как отец сердито намазывал маслом булочку.

— Кажется, я забыл кое-что на ветряной мельнице, — пробурчал я.

— Свои штаны?

— Нет, Эванджелину, — промямлил я, и Пенелопа сделала глоток кофе, пока отец намазывал паштет.

— Что? Кузина была с тобой? Что вы делали? — спросил папа строго и немного встревоженно.

Я беспокойно заерзал на стуле, пытаясь вспомнить.

— Она была довольно пьяна после концерта…

— Не только она, — вставила колкость Пенелопа.

— Верно, Елена тоже, — выпалил я, получив удар в бок, который проигнорировал, пытаясь поэтапно восстановить вчерашний вечер. — Думаю, в какой-то момент ей в голову взбрела идея, что я должен научить ее играть в мини-гольф… как это делают обычные люди. — Последние слова я жестом заключил в кавычки, которые нарисовал пальцами в воздухе, и тут уж, конечно, все закатили глаза, даже отец.

— Зачем ты вообще пошел за ней следом? Это работа телохранителей, — резко вставил он, но его взгляд смягчился, что не осталось незамеченным.

Я нахмурился и провел рукой по волосам.

— Что я должен был делать? Телохранители где-то бродили, а кузина вела себя как сумасшедшая и спряталась в ветряной мельнице. Кто-то ведь должен был вытащить ее оттуда?

Елена скривилась.

— А куда делись твои штаны?

Я скорчил рожу, пока мозг мучительно медленно заполнял последние недостающие части головоломки.

— Их я надел на кузину. Пиджак тоже, ее же стошнило прямо на свою одежду, — вспомнил я с облегчением и наконец-то понял, почему, когда проснулся, мои волосы были пропитаны отвратительной вонью.

Я усмехнулся — тихонько и, возможно, немного высокомерно, что порой помогало мне держать на расстоянии особо надоедливых людей, как и весь мир в целом, а иногда контролировать и себя самого.

— Видите? Все, что появляется в желтой прессе, попросту преувеличено. Я больше не…

— …извращенец? — предложила Елена.

— …идиот? — возразила Пенелопа.

— …избалованный сноб? — выдала Елена.

Я сверкнул глазами на обеих.

— Если так, то в следующий раз я оставлю Эванджелину в ветряной мельнице, — проворчал я, рискнув еще раз взглянуть на фото. Откашлявшись, я подавил чувство стыда глотком кофе.

— Именно это ты должен будешь сделать, Прескот, — серьезно сказал отец.

— Даже если ты хотел помочь Эванджелине, в итоге пострадал именно ты, а не она. Ты опозорил нашу семью. Нельзя, чтобы о нас писали такие статейки. Репортеры рыщут повсюду! Эва способна сама…

— Я считаю, лучше, чтобы на таких фотографиях люди видели меня, а не мою четырнадцатилетнюю кузину, сидящую на поле для мини-гольфа в стельку пьяной и в слезах. Я выдержу насмешки, она — нет, — быстро прервал я отца.

В комнату вошла горничная Карла.

Она принесла еще кофе и водрузила на стол очередное блюдо со свежими булочками. Шажочки Карлы почти не были слышны. Можно подумать, что у нее эльфийские ножки, бесшумно ступающие по мраморному полу. Я взял плюшку и намазал ее толстым слоем «Нутеллы» так, чтобы пасты было больше, чем хлеба.

— Знаешь, в чем твоя проблема? — спросила Елена, указывая на меня ножом для масла.

— Его извращенная склонность к ореховой пасте? — с отвращением поинтересовалась Пенелопа.

— Моя красота? Обаяние? А может, способность закатывать язык в трубочку? — предположил я.

— Не угадал! — воскликнула Елена, размахивая ножом. — Ты изменился, Скотти. Стал тряпкой после университета. Таким милым слабаком. Если будешь продолжать в том же духе, однажды еще одна девушка разобьет тебе сердце, но, заметь, тогда я не буду переживать и не стану слушать твое нытье по этому поводу.

Я окинул Елену быстрым взглядом и кисло улыбнулся, вспоминая вчерашнюю выходку. Милый. Слабак. А ведь было время, когда люди говорили обо мне совсем другое. Человек, которого сфотографировали на поле для мини-гольфа, возможно, был весьма податлив, поэтому опозорился, угодив на первые полосы местных газет. Но, по крайней мере, я смог посмотреть на себя со стороны, не испытывая особой тошноты. А то, что Эву, вырвало, было не в счет…

— Спасибо, — кратко сказал я и подмигнул сестре.

Пенелопа и Елена окинули меня одинаковыми жалостливыми взглядами.

— Правда заключается в том, что ты слишком быстро вляпываешься в неприятности.

— Эванджелина — наша кузина, это совсем другое, — угрюмо возразил я.

— Она чрезмерно избалованная девчонка, нагло пользующаяся тобой. Перестань все время помогать ей. Она сама справится, Скотти, — сказала Елена.

— Тебе я тоже постоянно помогаю, — напомнил я Елене.

Она усмехнулась и поцеловала меня в щеку.

— Знаю, но я твоя сестра. Мне нужно выручать брата.