Ещё раз О. Генри

Но Кэтлин была девушкой мудрой и не стала его бранить. Наоборот, она старалась быть веселой и обаятельной, хотя от такой резкой перемены в ее Фергюсе у нее было тяжело на сердце. И снова, на следующий день и на следующий она видела его точно таким же. Она во всем винила этого искусителя с насупленными бровями, это он заставил ее жениха так резко измениться.

С каждым днем Фергюс все больше мрачнел и бледнел. Его прежде веселое, улыбчивое лицо становилось угрюмым и задумчивым. Он стал редко разговаривать с кем-либо, а когда мистер О’Мэллиз налил ему большой пивной бокал из новой бочки, доставленной с завода, он вдруг так печально и скорбно вздохнул, что пена слетела с кружки до середины комнаты.

— Кэтлин, — спросил ее однажды отец, — что происходит с этим длинноногим Фергюсом? Он выглядит так, словно переступает через собственную могилу.

— Ах, папочка, — сказала Кэтлин, заливаясь слезами, — я сама не знаю, право. Он ходит словно в воду опущенный.

Давайте пойдем следом за Фергюсом и этим зловещим человеком и посмотрим, какие злые чары он навел на нашего героя.

* * *

Уильям К. Микс был членом пресловутой Ассоциации молодых христиан. Его родители были честными, пользующимися хорошей репутацией гражданами Хаустона, они всегда старались заложить в своем чаде наилучшие принципы воспитания и сделать его добропорядочным и полезным жителем города. Когда ему исполнилось восемнадцать, он на улице вечером встретился с каким-то человеком, который уговорил его посетить штаб-квартиру ассоциации.

После обряда омовения и исполнения религиозных гимнов Уильяма за партией в шахматы стал обрабатывать какой-то говорливый молодой «златоуст», после чего Микс, выбросив к чертям собачьим свою обычную сдержанность и даже не вспоминая теперь ни о матери, ни об отце, ни о своем доме, погрузился в кресло и проводил все свое время за чтением передовиц религиозных газет.

После этого его развитие в этом направлении пошло куда быстрее. Он отрастил бакенбарды, стал носить белые галстуки и вскоре настолько успешно перенял все соблазнительные привычки своих новых компаньонов, что ни один благотворительный бал в ассоциации с мороженым и земляничным вареньем или вечер песни не обходился без присутствия мистера Микса. Он стал, что называется, «зазывалой», и теперь многие молодые люди, которые бесцельно слонялись по улицам Хаустона, часто вспоминали этого хитрого, лукавого, мягкого, медоточивого Уильяма Микса с насупленными бровями, который, обращаясь к ним в соблазнительном тоне, уговаривал их посетить ярко освещенные комнаты штаб-квартиры Ассоциации молодых христиан.

Уильям Микс уже давно приметил Фергюса О’Холлиана. Его невинность, искренняя прямота делали молодого ирландца легкой добычей.

Однажды Микс вошел в бакалейную лавку Фергюса, что-то у него купил и в разговоре пригласил посетить их штаб-квартиру.

— Ладно, — согласился Фергюс, — я пойду туда с вами, так как торговля — довольно скучное занятие. Может, разопьем бутылочку виски, скоротаем время?

— Нет, — отказался Уильям с хитрой улыбочкой на губах. — У нас там полно выпивки.

Они перешли через улицу, вот тогда-то и увидала их вместе Кэтлин, тогда-то и начались сгущаться облака над счастливой жизнью молодой пары.

Уильям привел Фергюса к двери на крыльце, ведущей в общий зал, там он оглянулся по сторонам, желая удостовериться, что никто за ними не следит, и только после этого они вошли в зал и поднялись по лестнице.

— И чем же ваши парни там наверху занимаются? — спросил Фергюс, с удивлением оглядывая зал.

— Мы читаем, поем и молимся, — объяснил Уильям. — Ну, входите же, мистер О’Холлиан, я вам кое-что покажу.

Уильям подошел к большому охладителю воды в углу, налил до краев стакан ледяной воды и с холодной, жесткой улыбкой на извивающихся тонких губах протянул его Фергюсу.

Ах, маленькая Кэтлин! В своем благоухающем розами коттедже тебе придется пролить немало слез в ожидании своего суженого. Ах, если бы только любовь была вездесущей, то она бы выбила из рук ее возлюбленного этот сверкающий стакан с ледяной водой и швырнула бы его на пол, не позволив к нему прикоснуться его губам!

Фергюс взял стакан и долго изучал его прозрачное содержимое. Потом, словно по чьей-то подсказке, выпил всю воду до последней капли. Когда он ее пил, Уильям Микс, с дьявольским выражением на лице одержанного триумфа, только довольно потирал свои холодные влажные руки, испытывая в душе настоящий восторг.

— Что это такое? — спросил Фергюс. — Что это за холодная, освежающая жидкость, которая разливается внутри моего нагретого тела такой возбуждающей свежестью? Что это за нектар, лишенный вкуса, цвета, но такой свежий, словно утренний воздух, который утоляет жажду, но не возбуждает чувств? Скажите, мистер Микс, ее можно найти повсюду?

— Это простая вода, — не задумываясь объяснил Уильям, — ее полно повсюду.

— Я часто ходил под парусом по реке, — сказал Фергюс, — часто мою руки дома под краном, но никогда прежде не видел такой воды.