Ещё раз о слове кулига

Многочисленные примеры из столбцов Череповецкого монастыря говорят об активном использовании этого слова в значении ‛часть волости’. Порядок расположения слов, с помощью которых конкретизируется название местности, указывает на более узкое содержание термина кулига в сравнении с волость, так как на первом месте в документах всегда волость как слово, обозначающее более крупную административную единицу, на втором — кулига как часть волости:

ср., например, столбец №2, 1632 г.: Череповецкие волости, Воскресенского монастыря, Степановские кулиги, деревни Паздерина…;

столбец №6, 1640 г.: …сирота, крестьянин Череповецкой волости, Чучкия кулиги (Чудской), деревни Голбина;

столбец №23, 1661 г.: …нищей богомолец, Белозерского уѣзду Натпорожскаго стану, Череповецкой волости, Туховские кулиги Никольской поп Никифорище…

Прежде чем переходить к вопросу о происхождении слова кулига, необходимо более Подробно познакомиться с соответствующей реалией.

По сведениям историков, на всем обширном пространстве Севера в XV—XVII вв. и позже наблюдался гнездовой тип поселений[23], заключающийся в том, что близлежащие деревни объединяются в специфические «гнезда». Столбцы Череповецкого и синодики Филиппо-Ирапского монастырей свидетельствуют, что часть волости с таким «гнездом» в средней и южной части Белозерья имела местное название — кулига. Деревни на территории кулиги чаще всего находились в непосредственной близости друг от друга (1—2 км, иногда 3—4), так что кулига представляла собою как бы обособленное «гнездо». Одна кулига отделялась от другой пустыми, незаселенными лесными и болотистыми землями. В состав белозерской кулиги входило от пяти до 20 деревень.

Каждая кулига имела название, причем именовались они чаще по рекам, по течению которых располагались, или по центральному пункту, селу, где находилась церковь.

В столбцах Череповецкого монастыря встречается упоминание о четырех кулигах, находящихся в ведении последнего[24].

В синодиках Филиппо-Ирапского монастыря отмечены кулиги, именованные по рекам: Засудская (на р. Суде), Нелазская (на р. Нелазе), Петуховская (на р. Петух). Ср., например: Род Игнатия Никифорова Нелаские кулиги, деревни Иевлевы…; Род Петушской кулиги деревни Смердяч…[25]

Белозерье XVII в.

Как отмечено выше, гнездовой тип поселения свойствен был обширнейшим территориям Севера. Привлечение документов XVII—XVIII вв. позволяет утверждать, однако, что распространение термина кулига со значением ‛часть волости с «гнездом» деревень’ характерно для ограниченной территории, расположенной по нижнему и среднему течению р. Суды с притоками и на одном из участков по течению Шексны[26] (см. карту).

Доказательства этому следующие. В северных новгородских пятинах, где поселения тоже располагались «гнездами», «гнездо» деревень в XVI—XVII вв. называлось волосткой: всего въ Селетцком погосте и того погоста в волостках и въ Порозерской волостке…[27]

В памятниках письменности Кирилло-Белозерского и Спасо-Прилуцкого Вологодского монастырей, расположенных на расстоянии всего 100—120 км от местности, где употребляется термин кулига, с этим или близким значением используется слово ключ. В «Росписи деньгам, собранным с вотчин Прилуцкого монастыря» (1612 г.), читаем: деревня Околомонастырского ключа…, с Сергеева ключа 2 рубля 14 алтын…[28]

В жалованной грамоте царя Ивана Васильевича Кирилло-Белозерскому монастырю (1557 г.) тоже есть упоминание о трех монастырских ключах — Колдомском, Кнутовском и Зарецком[29].

Слово кулига с интересующим нас значением в русском национальном языке XVII—XVIII вв. было узкоместным, диалектным. Не случайно, что в документах первой половины XVII в. одни и те же части Череповецкой волости называются по-разному. Называя районы Череповецкой волости, белозерский воевода Андрей Образцов ни разу не приводит термин кулига, употребляя вместо него описательные обороты или используя обобщенное название кулиги без соответствующего термина, так как в словаре северных белозерских говоров XVII в. это слово отсутствовало. Вот отрывки из «Отписки белозерского воеводы… о действиях литовских людей… в Белоозерѣ» (1618 г.):

а нашли де они на лѣсу, то жъ Шухтоские волости в Чудцѣ (т. е. в Чудской кулиге. — Ю. Ч.);

…и стали в Неласкихъ въ деревнѣ Великомъ Дворѣ (т. е. в Нелазской кулиге. — Ю. Ч.)[30].

Совсем иное обнаруживается в «Поручной патриаршихъ крестьянъ села Федосьева…» (1641 г.), документе, написанном на «месте», в Череповецкой волости. Термин кулига используется здесь четко и последовательно: Се язъ, Иван Онофриевъ… поручился по крестьянине Стефановские кулиги деревни Паздерина, по Федорѣ Поликарповѣ, в томъ, что жити ему за нашею порукою въ тои же Стефановской кулиге в деревнѣ Никитинѣ[31].