Ещё три сказки, сказ и бонус

Внутри оказался почти такой же интерьер, как в покоях принцессы: роскошная кровать с балдахином из драгоценного шёлка, столики-дастарханы, табуретки, занавеси…

Вот только окон, которым по-идее полагалось бы быть на своих местах, и дверей в помещения для слуг, не обнаружилось: стены казались монолитными, и сделаны были явно из чего-то получше и потвёрже, чем саманный кирпич.

Напарники рассматривали комнату с порога, не торопясь входить.

— Не нравится мне это. Слишком похоже на мышеловку.

— Почему?

— Стены. Видишь: какие блестящие и ровные. Готов заложить свой меч против зубочистки, что прочнее камня. Чтоб тот, кто будет иметь глупость забраться, не смог пробиться сквозь них.

— Но ведь они… Ну, вернее — мы! — всегда сможем выйти через проём! — Садриддин указал на догоравшие у их ног обломки досок.

Конан ничего не сказал, но посмотрел так, что юноша прикусил язык. Но всё же спустя минуту выдавил:

— Что же нам делать? Ведь пройти дальше мы можем только через эту комнату?

— Нет, не только. Можно ещё попытаться… — Конан, отошедший теперь к боковой стене коридора, попробовал потыкать в неё мечом.

Стена подалась: начала крошиться.

— Ага. — варвар удовлетворённо хмыкнул. — Всё правильно. На защиту стен уходит чертовски много колдовских компонентов, и сил мага. И её всё равно надо поддерживать. А маги обычно достаточно ленивы… Отойди-ка, чтоб не мешать, и прикрывай тылы!

Глядеть, как профессионал расчищает проём в стене мечом легче и быстрей, чем команда строителей — кирками и ломами, Садриддину было бы интересно. Если б он добросовестно не «бдил» в клубящийся неземным светом проём, и в черноту коридора.

Работа по выламыванию дыры, достаточной, чтоб пропустить человека, заняла не больше пяти минут:

— Давай-ка нашу плошку!

Внутри оказалась та же клубящаяся чернота, что и в комнатах вдоль коридора половины принцессы.

Дна или пола тоже не имелось. Киммериец покривил губы, и поработал языком, чтоб собрать побольше слюны. Плюнул вниз. Всматривался долго.

— Негралово отродье. Не повезло. Ладно — есть ещё другая сторона.

Когда взломали стену напротив, за ней черноты не оказалось. А оказалось там море. Вот так, буднично и просто: море! Под застывшим в зените жёлтым солнцем.

— Конан. Красиво-то оно, конечно, красиво… Но я и плавать-то не умею. У нас в Биркенте есть только хаусы, каналы, да арыки для полива!

— Понял. Но плавать не придётся. Думаю, тут мелко.

Действительно, когда киммериец попробовал, держась за стены, спуститься в «необъятный» океан, оказалось, что несмотря на громадные валы и завораживающую взор чернотой пучину, глубина этой самой «бездонной пучины» — по колено.

— Понятно. Иллюзия.

— Как это?

— Да очень просто. Нету тут никакой воды. И если б с нами был порошок цветка Парасты, мы бы посыпали себе на глаза, да и увидали… Как тут и что.

— А у тебя…

— Нет. Израсходовал на предыдущих магов. Так что закатывай штанины, и пошли.

Стена, вдоль которой они теперь пробирались вброд, тянулась и тянулась. Конан похлопывал по ней рукой, Садриддин с тоской оглядывался: отверстия, через которое они влезли, не видно стало через несколько минут ходьбы. И хоть Конан и сказал, что вода — лишь иллюзия, это не мешало ей хлюпать в афганках, и быть чертовски холодной — почти как в потоке, который чуть не смыл их… Три? Четыре дня назад?

— Ну, думаю, что хватит. — киммериец остановился, и снова вынул меч.

Долбёжка прошла обычно: никто на той стороне их не ждал. И фиолетового тумана за дырой не оказалось. Зато луг с зелёной травкой и пышные деревья в душистых цветах сразу напомнил Садриддину о временах счастливого детства:

— Конан! Это же — сад! Сад принцессы! Здесь мы с ней и…

— Ага. Понятно. Что ж. Неплохо, Мардук раздери. Полезли.

В саду пели птички.

Сине-голубое солнышко светило на блёкло-голубом небе, быстро нагревая тела и головы. Конан буркнул:

— Не напекло бы… Тут оно светит как-то…

— Это — не солнце!

— Ну конечно. Хе-хе. — варвар глянул через плечо, ухмыльнувшись, — Ещё не встречал я чародея, который мог бы солнце — заколдовать.

Закрыть тучами, спрятать от людей — да. Изменить вид — тоже. Но что-то действительно сделать с самим светилом — никогда! Иллюзия, как всегда. Но — опасная для нас. Не забывай про тылы.

Напарники двинулись вперёд — туда, где посреди сада возвышалась беседка.

Из беседки доносились звуки арфы: кто-то перебирал струны, посылая в пространство меланхоличную восточную мелодию, словно наполненную дымком кальяна, запахом опиума, гашиша, и благовоний… Предлагающую расслабиться, и забыть о тяготах бренного существования, мирно уснув и отдавшись чудесным видениям!

Мелодии вторил нежный и приятный — женский! — голос.

Конан, пробующий ногой прочность газона, почесал спину и плечи. Садриддин и сам ощущал, как под пронизывающими лучами начинает зудеть и покрываться волдырями, словно от ожогов, кожа на открытых участках лица и рук.

— Проклятье. И ведь не пойдёшь быстрее — мало ли каких тут ям не припасено!

Вожделенная тень беседки приближалась медленно, но наконец они добрались и до неё. Голос и звон струн вдруг стихли.