Ещё вчера…

Я показывал отдельные главы друзьям – своим ровесникам. Им эти записки интересны: они были участниками или свидетелями описываемых событий. Друзей-ровесников остается все меньше, автор – тоже торопится: "успеть бы допеть"… Не знаю, будет ли кто-нибудь читать мои записки потом. Тем не менее, автор заранее хочет извиниться перед гипотетическими читателями, предугадывая их вопросы.

– Что за странное название – "Еще вчера" (сокр. – ЕВ)?

Молодым кажется, что к будущему идти очень далеко. Только к старости понимаешь, что жизнь – коротка, и все главное в ней было совсем недавно – еще вчера…

– Какой жанр "ЕВ"? Мемуары, роман, документальная проза?

Автор сам не до конца понимает, что он написал и в каком жанре. Известно только одно: это не роман типа "Война и мир". Там много разных героев, судьбы которых изменяются согласно воле Великого Автора, Боже сохрани меня сравнивать себя с Ним. Эти записки – всего лишь длинная биография одного человека, написанная им самим.

– И это все написано только "о себе, любимом"???

Для начала ответа – анекдот. Некий рационализатор предложил заменить медные провода линий электропередач (ЛЭП) полиэтиленовыми. Мероприятие сулило огромную экономию: полиэтиленовые провода дешевле, не ржавеют, намного легче медных, что позволяет резко облегчить опоры и т. д. "Правда,? самокритично заметил изобретатель,? провода не проводят электрический ток. Но таково уж свойство материала".

В 2002 году я поздравлял внучку с двадцатилетием, оформив ей шутливый фотоальбомчик с ее детскими фото. В разделе "Общение с предками", я поместил фото (единственное), где вместе с юбиляршей был и я, наивно считая себя одним из ее предков. Немедленно мне учинен был разнос мамашей юбилярши с воплями и придыханиями за то, что я поместил "себя, любимого" и не поместил ее предков по материнской линии, которые несравненно лучше меня и имеют больше неоспоримых прав на размещение в печатной продукции (моей!). Слова "себя, любимого" произносились с таким глубоким сарказмом, что сразу ставало понятно: кроме меня самого, меня никто и никогда не может любить. Так вот, предвосхищая стенания будущих читателей своей автобиографии, сообщаю, что в ней я пишу о себе, любимом. Таково уж свойство материала.

Что касается других людей, упоминаемых в ЕВ, автор заранее просит прощения за невольные, возможно – неприятные, искажения их облика: так их увидел и запомнил несовершенный автор. Ведь даже собственный голос в записи кажется незнакомым. С пониманием приму любой свой образ в их воспоминаниях.

– Очень большое место в ЕВ занимают "техницизмы"!

Нет адъютантов без аксельбантов. Отними аксельбанты, и кто поймет, что перед тобой находится адъютант? И чем он будет заниматься без своих аксельбантов? Тем более будут недовольны некоторые мои друзья, сами увешанные аксельбантами и знающие в них толк. Может также пострадать "наработанный" имидж автора, обозначенный в подарке сына к его 75-летию (см. фото). Там железный человек с металлическим шарфом левой штангой (как бы – рукой) работает на кульмане, правой – жмет клавиатуру компьютера. Щепотку гуманизма в свой символ я добавил уже сам: просверлил нечто(?) стальное у кульмана и вставил туда живой цветок.

Чтобы не травмировать моих друзей-гуманитариев бесконечными описаниями "железяк", отдельные главы типа "В штопоре" – целиком написаны для них. Остальное им можно и не читать: сквозной нумерации страниц ведь нет.

– Автор, случайно, не злобный графоман? Налил тут воды, понимаешь!

Возможность такого варианта пугает и самого автора до сих пор. Если диагноз подтвердится, то графоманам можно только посочувствовать. Вот какие отношения связывали автора с его созданием (файлом):

…………………………………………………………

Растил тебя я долго, трудно,
Вникая в чуждый мне язык.
Бросал все. Снова возвращался.
Пока к тебе я не привык

.

…………………………………………………………