Эшелоны жизни

— Есть у меня один человек на примете, — сказал Владимир Ильич. — Цюрупа Александр Дмитриевич. Убежденный революционер-большевик, еще искровской закалки. Скромный человек, не оратор, не писатель, но прекрасный организатор, практик, труженик… Пока многие наши товарищи на местах после февраля митинговали и дискутировали, он там, в своей Уфе, копил хлеб для революции. И теперь двинул этот накопленный хлеб к нам сюда. С этим хлебом мы одолеем Керенского!

Узнав от Кривова, что Цюрупа в Москве, Ленин предложил немедленно вызвать его в Питер. И вот Цюрупа в Питере. Он вошел в приемную Ильича — большую комнату, разгороженную двумя деревянными диванами на две неравные части. Александр Дмитриевич снял бекешу и папаху, постучал в дверь.

— Да, да, войдите, — услышал голос Владимира Ильича.

Ленин поднялся ему навстречу.

— Очень ждем вас. Как Мария Петровна, дети? Живы-здоровы? Очень хорошо. Мы вызвали вас потому, что хотим назначить товарищем народного комиссара продовольствия.

— Владимир Ильич, я никогда не занимал государственных постов, — возразил Цюрупа.

— Я ведь тоже не занимал, — ответил Ленин. — Кстати, вот у меня на столе телеграмма с просьбой помочь в продвижении эшелона с тридцатью тысячами пудов зерна из Уфы. Ведь вы отправляли телеграмму.

— Я…

— Я так и понял. И еще будут эшелоны из Уфы? Будут. Это хорошо. Кто организовал их? Вы с вашими земляками. Так вот, займитесь этим делом во всероссийском масштабе. Это сейчас крайне необходимо.

Решили, что Цюрупа еще раз съездит в Уфу, откуда отправит еще несколько эшелонов зерна. Там он задержался дольше, чем предполагал, — из-за болезни, но и больной, выполнял обещание, данное Ильичу.

Спустя два месяца Цюрупа был утвержден народным комиссаром продовольствия.

…Товарный эшелон из тридцати вагонов, набитых зерном — в каждом по тысяче пудов, стоял на втором, запасном пути степного разъезда где-то между Уфой и Бугульмой.

Хлеб везли голодающему Петрограду, поезд отправили сквозным маршрутом. Было у железнодорожников и несколько винтовок: в свободное от работы время они несли охранную службу.

— Как нас провожали! — сказал пожилой черноусый машинист. — С речами, знаменами, с музыкой. А мы в пути вторую неделю. Этак зерно попреет.

Машинист был уважаемым человеком, большевиком, именно его отправили в этот почетный рейс, и в пути вся бригада называла его комиссаром. В Уфе каждому члену бригады крепко пожал руку Александр Дмитриевич Цюрупа. Речь его была короткой:

— Вы первые из уфимцев сопровождаете сквозной маршрут такого дальнего следования. В условиях теперешней разрухи это нелегко. Помните, товарищи, революционный Петроград ждет нашей помощи. Надеемся, что вы с честью выполните это важное поручение… На днях я сам поеду в Питер, надеюсь, вы меня опередите…

В пути много было хлопот. У самого разъезда, недалеко от Бугульмы, в одном из вагонов заклинилась колесная пара, поползла по рельсам, с трудом сменили ее на ближайшей станции. Зерновой маршрут двинулся дальше на запад. Он пробивался сквозь дожди и метели, по нескольку дней простаивал на тех станциях, где сильно еще было влияние меньшевиков и эсеров. И шли, обгоняя его, правительственные телеграммы, содержащие требование немедленно, во что бы то ни стало, вне всякой очереди продвигать зерновые маршруты.

Именно в те дни В. И. Ленин послал телеграмму уполномоченным ЦК на Украину: «Ради бога, принимайте самые энергичные и революционные меры для посылки хлеба, хлеба и хлеба!!! Иначе Питер может околеть».

Когда же он узнал, что из Уфы идет маршрут с зерном, приказал проследить за его продвижением, ускорить доставку хлеба в Петроград и Москву.

Остановки были долгими. После Бугульмы ехать предстояло через Симбирск, Инзу, Рязань, Москву, Бологое, а тут еще непогода.

Но поезд шел и шел, изгибаясь на кривых путях…

А Цюрупа в то время был уже наркомом продовольствия. Он лично следил за продвижением этого и других маршрутов. Бригаду в Петрограде встретили с музыкой, речами. Сам нарком приехал на станцию.

— Я отправлял вас, я и встречаю, — заметил он. — Нам бы в наркомат знающего железнодорожника. Пойдете к нам? — спросил он машиниста.

Тот поежился:

— Домой бы, соскучился.

— Ну, ну, — согласился Цюрупа. Он понимал машиниста. Ему самому хотелось на крыльях полететь к жене и детям, оставшимся в Уфе.

…Советская республика переживала невероятные трудности. Костлявая рука голода буквально хватала за горло. Холодно было на улицах, не теплее и в домах. Советское правительство во главе с Лениным прилагало героические усилия, чтобы наладить в первую очередь транспорт, заготовить и привезти в центральные районы хоть сколько-нибудь хлеба, топлива, накормить и обогреть рабочих, пустить стоявшие заводы и фабрики.

У магазинов на кварталы растянулись живые хвосты очередей. С ночи, подтанцовывая от холода, забегая на несколько минут в ближайшие подъезды обогреться, дежурили в очередях старики, женщины, дети, надеясь получить хоть по полфунта хлеба.