Читаем Эшенден, или Британский агент полностью

Эшенден двинулся пешком обратно в Тонон. Идти приходилось в гору. Уже стемнело. Стояла холодная, ясная ночь; в черном безоблачном небе рельефно вырисовывался белый серп молодого месяца, и Эшенден из суеверия сунул руку в карман и погремел мелочью. В этот раз отель почему-то вызвал у него отвращение своей бездушной пошлостью. Пахло капустой и вареной бараниной. В вестибюле были развешаны рекламные плакаты железнодорожных компаний с видами Гренобля, Каркассона и лечебных курортов Нормандии. Он поднялся наверх и, постучав, приоткрыл дверь в комнату Джулии Лаццари. Она сидела за туалетным столиком и с отсутствующим видом, лениво, словно от нечего делать, смотрелась в зеркало, в которое Эшендена и увидела. Обратив внимание на его бледность, она и сама мгновенно переменилась в лице и так резко вскочила, что уронила стул.

— В чем дело? Почему вы так бледны? — вскричала Джулия и, повернувшись, устремила на Эшендена пристальный взгляд. В глазах у нее мелькнул ужас.

— Il est pris? [26] — выдохнула она.

— Il est mort, [27] — отозвался Эшенден.

— Мертв?! Он принял яд. Успел все-таки. Не дался вам в руки.

— Что это значит? Откуда вы знаете про яд?

— Он никогда с ним не расставался, говорил, что англичанам живым не дастся.

Эшенден задумался. Про яд, стало быть, она умолчала. Впрочем, можно было догадаться и самому. Кто бы мог подумать, что Чандра покончит с собой таким романтическим способом?

— Итак, теперь вы свободны. Можете ехать куда угодно, препятствий мы вам чинить не будем. Вот ваш билет и ваш паспорт, а это — деньги, которые у вас отобрали при аресте. Хотите его видеть?

Она вздрогнула:

— Нет, нет.

— Никакой необходимости в этом нет. Просто я подумал, что у вас может возникнуть такое желание.

Джулия не плакала — видимо, все эмоции были давно израсходованы. Она впала в апатию.

— Сегодня вечером на испанскую границу будет послана телеграмма, чтобы вам не чинили там никаких препятствий. Советую вам как можно скорее покинуть пределы Франции.

Джулия молчала, да и Эшенден сказал все, что хотел.

— Простите, что был с вами так суров, — буркнул он на прощание. — Хочется надеяться, что худшее у вас уже позади и время сгладит горечь утраты.

Поклонившись, Эшенден повернулся к двери, однако Джулия его остановила.

— Погодите, — сказала она. — Могу я кое о чем вас попросить? Мне кажется, вы не такой бессердечный.

— Я к вашим услугам!

— Скажите, что будет с его вещами?

— Не знаю. А что?

И тут она сказала такое, чего Эшенден никак не ожидал:

— У него должны быть ручные часы, которые я подарила ему на Рождество. Они стоят двенадцать фунтов. Можно их забрать?

<p>Густав</p><p><emphasis>(пер. А. Ливергант)</emphasis></p>

Когда Эшендена впервые отправили в Швейцарию на связь с несколькими засланными туда агентами, Р., который хотел, чтобы Эшенден имел представление о том, какого рода информация была бы желательна, вручил ему в качестве образца пачку отпечатанных на машинке бумаг — секретные сводки, поступавшие от агента, известного в разведке по кличке Густав.

— Лучше Густава у нас никого нет, — пояснил Р. — Его информация всегда обстоятельна и надежна. Отнеситесь к его отчетам с должным вниманием. Разумеется, Густав — хитрая бестия, но это вовсе не значит, что мы не должны требовать таких же точных сведений и от других агентов. Все зависит от того, насколько хорошо мы им разъясним, что от них требуется.

Густав жил в Базеле и представлял швейцарскую фирму с филиалами во Франкфурте, Мангейме и Кельне, благодаря чему имел возможность беспрепятственно ездить в Германию и обратно. Он путешествовал вверх и вниз по Рейну и собирал информацию о передвижении войск, производстве боеприпасов, настроениях в стране (этому Р. придавал особое значение) и других вещах, представлявших интерес для союзников. Густав регулярно отправлял жене в Базель шифрованные письма, а она тут же пересылала их в Женеву Эшендену, в чьи обязанности входило эти письма расшифровывать, извлекать из них нужную информацию и передавать ее по назначению. Каждые два месяца Густав возвращался домой и писал отчеты, служившие образцом для других агентов этого отдела разведки.

Руководство было довольно Густавом, да и Густав не мог пожаловаться на руководство; его сведения были так важны, что, помимо большего, чем у других агентов, жалованья, он, если добывал особо важные данные, получал еще солидную премию.

Так продолжалось больше года. Затем Р., отличавшийся редкой, главным образом интуитивной проницательностью, что-то вдруг заподозрил. Ему почему-то стало казаться, что Густав водит его за нос. Эшендену он об этом ничего не сказал (свои предположения Р. предпочитал держать при себе), однако велел ему ехать в Базель и в отсутствие Густава, который в это время находился в Германии, побеседовать с его женой. Характер этой беседы Эшенден должен был определить сам.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже