Эшенден. На китайской ширме

– А вы его любите? – спросил Эшенден. – По-настоящему?

– Это единственный человек, который не хотел мне зла. Вы думаете, легко все время колесить из города в город, не иметь ни одного свободного дня, выступать в дешевых мюзик-холлах, куда набивается сомнительная публика… Видели бы вы мужчин, которые валом валят в такого рода заведения… Сначала я думала, что он такой же, как все…

Эшенден поднял с пола письмо и вложил его обратно в записную книжку.

– От вашего имени в Голландию послана телеграмма, где говорится, что вы будете в Лозанне, в отеле «Гиббонз» четырнадцатого числа.

– То есть завтра.

– Да.

Джулия вскинула голову, в глазах появился неожиданный блеск:

– Вы подбиваете меня на бессовестный, позорный поступок.

– Вы вовсе не обязаны подчиняться.

– А что будет, если я не подчинюсь?

– Боюсь, вам придется расплачиваться за последствия своего упрямства.

– Но я не могу идти в тюрьму! – неожиданно вскричала она. – Не могу, слышите, не могу! Я уже немолода, а он сказал: «Десять лет». Неужели меня могут приговорить к десяти годам?!

– Раз полковник сказал, значит, могут.

– О, я его знаю. Какое жестокое лицо! Он беспощаден. Боже, во что я превращусь через десять лет?! Нет, только не это!

В этот момент поезд подошел к станции и в дверь постучал стоявший в тамбуре детектив. Эшенден открыл дверь, и детектор протянул ему почтовую открытку с видом Понтарлье, невзрачного пограничного городка между Францией и Швейцарией. На открытке была изображена пыльная площадь со статуей посередине и несколькими платанами. Эшенден протянул Джулии карандаш:

– Пошлите эту открытку вашему возлюбленному. Она будет отправлена из Понтарлье на адрес лозаннского отеля.

Джулия молча взглянула на Эшендена, взяла открытку и надписала адрес отеля в Лозанне.

– А на другой стороне пишите: «Задержалась на границе, но все в порядке. Жди в Лозанне». К этому можете приписать все, что угодно, – какие-нибудь нежности, например.

Эшенден взял открытку у нее из рук, пробежал глазами написанное – на всякий случай и надел шляпу.

– Ну-с, а сейчас я вынужден вас покинуть. Желаю вам хорошего сна. Завтра утром приедем в Тонон, и я отвезу вас в отель.

В это время из вагона-ресторана вернулся второй детектив, и, когда Эшенден вышел из купе, детективы заняли его место. Джулия Лаццари вновь забилась в угол, а Эшенден, передав открытку агенту, который должен был опустить ее в Понтарлье, отправился через переполненный поезд в свой спальный вагон.

Выйдя наутро из поезда, Эшенден обнаружил, что на улице солнечно, но довольно холодно. Отдав свои вещи носильщику, он налегке подошел к вагону Джулии, возле которого уже стояли танцовщица и два детектива.

– Доброе утро. Вы можете быть свободны, – сказал, обращаясь к детективам, Эшенден.

Те приподняли шляпы, простились с Джулией и ушли.

– Куда это они? – с тревогой спросила она.

– Не беспокойтесь, вы их больше не увидите.

– Теперь, стало быть, я под вашим надзором?

– Никто здесь над вами надзирать не будет. Я лишь позволю себе отвезти вас в отель, после чего, с вашего разрешения, откланяюсь. Вы должны как следует отдохнуть.

Носильщик Эшендена взял у Джулии ручную кладь, а она дала ему багажную квитанцию. На привокзальной площади их уже ждал кеб. Дорога до отеля заняла немало времени, и иногда Эшенден перехватывал косые взгляды Джулии. Чувствовалось, что танцовщица волнуется. Всю дорогу Эшенден просидел молча. По приезде владелец отеля (это была небольшая, уютная гостиница с красивым видом, расположенная в конце тенистой аллеи) показал им номер, приготовленный для мадам Лаццари.

– Идеальная комната, – сказал, поворачиваясь к хозяину, Эшенден. – Позвольте, я задержусь буквально на пару минут.

Хозяин поклонился и вышел.

– Постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы вам здесь было уютно, мадам, – сказал Эшенден. – В этом отеле вы сами себе хозяйка и можете заказывать все, что вам заблагорассудится. Учтите, для хозяина вы такая же гостья, как все, и ничем от остальных постояльцев не отличаетесь. Можете собой распоряжаться.

– Я могу выходить на улицу? – быстро спросила она.

– Естественно.

– В сопровождении двух полицейских?

– Вовсе нет. В этом отеле вы можете жить так же свободно, как в собственном доме. Можете уходить и возвращаться, когда сочтете нужным. Единственная просьба: не писать писем без моего ведома и не покидать город без моего разрешения.

Джулия смерила Эшендена долгим вопросительным взглядом. Она явно не понимала, что все это значит. Вид у нее был такой, словно она грезит наяву.

– В моем положении я вынуждена подчиниться. Даю вам честное слово, что не буду пытаться выехать без разрешения из города, а также не стану писать писем, не показав их предварительно вам.

– Благодарю. А теперь я вас покидаю. Не смогу отказать себе в удовольствии навестить вас завтра утром.