Эшвин (ЛП)

Эшвин взглядом заскользил вдоль стены. Много людей уже были разрисованы, но были и другие контуры — Рейес, сонный и дерзкий. Ивэн, выглядевший сурово и бесчувственно, как любой солдат Махаи. Зик, со своими характерными чертами лица и торчащими волосами. Хантер, высокий и мощный. Его впечатляющая сила выражалась не столько командным выражением, сколько очертанием его бицепсов.

На противоположной стене набросок Джейдена был таким же огромным. Гейб подошел с одной из кистей и тщательно нанес глубокий янтарный мазок на волосы, упавшие на лоб Джейдена. Рейес присоединился к нему с более светлым оттенком золотистого цвета, смешивая краски вместе.

— Некоторые из ребят довольно хорошие художники, — тихо сказал Гидеон. — Дэл придет позже и закончит портрет, но первые мазки всегда делают братья Всадники.

Связующий ритуал, скрепляющий узы Братства.

Эшвин мог оценить мудрость этого. База усовершенствовала такую тактику, подняв создание сплоченного командного подразделения до точной и циничной науки. Даже солдаты Махаи не были застрахованы от смерти — татуировки, украшающие спину Эшвина, доказывали это. Пока Koрa не спросила его, он никогда не задумывался о логическом обосновании. Он слишком привык имитировать действия окружающих людей.

Но татуировка не имела значения связи между солдатами на Базе. Выкованный совместный опыт — вот что было важно!

Когда Лоренцо Круз обратился к нему с просьбой в отчаянной попытке спасти своего смертельно раненного возлюбленного, Эшвин не смог отказать ему, хотя и пришлось использовать навыки Koры, чтобы сделать это.

Это было Кодексом чести на Базе. Понимание. Просьба об одолжении. Обязательство вернуть долг.

Семь месяцев назад, Эшвин вернул ту услугу. Он перебирал в уме фрагменты, его мысли кружили вокруг Коры, все чаще и чаще возвращаясь к ней.

…Тогда он попросил Круза найти безопасное место, чтобы спрятать ее. Обязательным условием было не раскрывать это место, даже если бы Эшвин потребовал.

Долг востребован. Долг погашен.

Круз выполнил просьбу. Но не так, как Малхотра планировал. Эшвин думал, что напарник найдет безопасный дом или вообще увезет ее, возможно, забрав в горные общины. Чтобы не тащить ее полмили от импровизированного госпиталя до дома человека, управлявшего им.

Но все пошло не так, как он ожидал. Он не был в состоянии найти Кору, даже когда отправился на ее поиски. И Круз сдержал свое слово. Столкнувшись с безрассудным гневом Эшвина, напарник выстрелил ему в ногу. Малхотра хотел причинить ему боль.

«Страх боли, Эшвин. Это может сломать человека. Если ты попытаешься забрать ее откуда-нибудь прямо сейчас, ты только испугаешь ее. Ты причинишь ей боль. Ты не сможешь держать ее в безопасности, пока не возьмешь себя в руки»…

Это была самая тяжелая истина, которую кто-либо когда-нибудь говорил ему. Мало кто осмелился бы. Но Эшвин чувствовал дуло пистолета Круза приставленное к затылку, отведав свою собственную смерть на вкус, и знал, что Круз был прав.

Он не смог бы таким понравиться Koре.

Сломанный. Дикий. Одержимый ее ароматом, ее взглядом, мыслями о ней. Такими он видел Сектора в своей войне, а затем он вернулся на Базу, чтобы подчиниться рекалибровке.

Они выдрали Кору из него. Потребовались месяцы целенаправленных пыток, чтобы вернуть ему спокойствие, обоснованное логикой. Холодное оцепенение. Мир безмолвия.

Она уничтожала недели пыток каждый раз, когда прикасалась к нему.

— Малхотра.

Эшвин обернулся и увидел Дикона, стоящего в шаге от него и протягивающего кисть ручкой вперед. Хотя в отстраненной части его мозга не возникало проблем с распознаванием эмоциональных манипуляций, организованных Гидеоном, честная оценка показала… приступ боли. Удивление и что-то еще, острое и мятное, как травяной чай, который он приобрел в подарок для одного из своих домашних кураторов, чтобы подорвать лояльность.