Эскадрон (сборник рассказов) (СИ)

След заканчивался у изгороди, ярдах в десяти слева от калитки. На верхних ветвях акации Ташинга обнаружил еще пару клочков львиной шерсти, а там, где лев истоптал землю задними лапами, готовясь к прыжку, уже загустевшую лужицу крови.

— Кунаше, — охотник тихо вздохнул, — шумба забрал Кунаше. Кунаше маленькая. Шумба вернется.

Чарли уселся на землю, сжимая поставленную между колен винтовку, и попытался думать. Мысли никак не хотели собираться в кучу, пока одна, яркая, как ночная молния, не озарила темноту в его голове. Ташинга знал. Он знал, что лев придет не за коровой, надежно запертой в крепко сколоченном коровнике. Ташинга отправил его подальше от дома и с одним копьем вызывался охранять маму и девочек. Но лев нашел себе другую добычу. Кунаше, миловидная негритянка лет шестнадцати, доившая коров по утрам, очевидно, выбралась из хижины, где работавшие на ферме девушки спали вповалку на глинобитном полу, по нужде, и лев, воспользовавшись случаем, унес ее в буш.

— Может быть, она еще жива?  —  без всякой надежды спросил мальчик, и совсем не удивился, когда негр покачал головой.  —  Когда он вернется, Ташинга?

— Сегодня, — не задумываясь, ответил старик, — Кунаше маленькая, шумба скоро проголодается.

— Завтра вернется отец, — Чарли поднялся, опираясь на ружье, — а сегодня я выпущу корову. Пусть забирает, зато люди останутся целы.

— Корова большая, — кивнул Ташинга, — у коровы рога и копыта. Корова сильная. И жесткая. Человек мягкий, слабый. Шумба вернется за человеком. У муридзи есть ружье. Муридзи знает.

— Я его боюсь, — Чарли опустил голову, чтобы не встречаться взглядом с Ташингой, — может, отец вернется раньше, чем он снова придет?

— Только глупец не боится шумбы, — Ташинга взял Чарли за подбородок и заглянул в расширившиеся от ужаса зеленые глаза мальчика, — муридзи убьет шумбу. Муридзи убьет свой страх.

Они торопливо затерли обнаруженные следы, ухо с серьгой Ташинга забрал к себе в хижину, чтобы сжечь потом вместе с останками девушки, обследовали все кусты по дороге от места нападения до изгороди в поисках львиной шерсти, но так ничего и не нашли. Работникам Ташинга пообещал сказать, что Кунаше приходила к нему утром, жалуясь на боль в животе, и он отправил ее в Горомонзи, где разместился фельдшерский пункт. Маме и сестрам Чарли, конечно, ничего говорить не собирался. Винтовку и флягу он отдал Ташинге, чтобы негр принес их к назначенному месту встречи, и влез в окно своей спальни минут за пять до того, как миссис Арбутнот пришла будить его к завтраку.

Идти пришлось почти по пояс в мокрой траве. Дождь прекратился, но сырой, резкий ветер продувал до костей, заставляя плотнее кутаться в толстую охотничью куртку. Винтовка оттягивала саднящее после вчерашнего эксперимента плечо, челюсти сводило зевотой после бессонной ночи. Но глаза смотрели зорко, выискивая в разнотравье чуть заметную примятую дорожку, по которой лев тащил свою добычу. Буллит, низко пригнув голову к земле, трусил рядом, принюхиваясь к следу. Ташинга, завернувшийся в одеяло, сжимал в руке старое копье и вглядывался в дальние заросли колючих кустов. Через час идти стало легче, высокие злаки сменились жесткой кустистой травой, с широкими проплешинами бурого суглинка. Львиный след стал четче, слева от него тянулась неширокая борозда, прочерченная откинувшейся рукой жертвы.

Ташинга неожиданно положил руку на плечо Чарли, и мальчик вздрогнул. Буллит заскулил, и тронулся вперед, нерешительно оглядываясь на людей. Впереди, у высокого куста акации, темнела бесформенная куча, на которой яркими пятнами выделялись желтые лоскутки ткани. Льва поблизости не было.

Старик быстро двинулся вперед, сорвал с себя одеяло и накрыл останки девушки. Но  подошедший Чарли приподнял одеяло за угол.

— Я должен это видеть, — Чарли стиснул зубы, разглядывая кровавые ошметки и осколки костей, еще вчера звавшиеся Кунаше, — если я хочу его убить, я должен.

— Тише, муридзи, тише, — негр прижал палец к губам, — шумба близко. Шумба слышит. Шумба знает.

Буллит, на несколько минут сбитый с толку запахами растерзанного человеческого тела, подтвердил слова охотника, залившись отчаянным лаем, и снова пустился по следу.

Через полчаса Ташинга снова остановил мальчика, указав протянутым копьем на густые заросли дальбергии, покрытые мелкими сиреневыми цветами. В тот же миг из зарослей раздалось угрожающее рычание.

— Муридзи знает, — тихо сказал Ташинга и наклонился, поднимая с земли увесистый камень.

Чарли утер выступивший на лбу пот рукавом куртки,  снял с плеча Мартини, зарядил винтовку, положив запасной патрон в открытый верхний карман куртки. Времени на второй выстрел могло не хватить, но подстраховаться все равно стоило.