Эскадрон (сборник рассказов) (СИ)

— Зембени — великая женщина. Она родила двух дочерей. Но она ела людей в той стране, где она была, пока не прикончила их, ела их и зверей; убивала человека вместе со зверем; варила мясо человека и зверя вместе. Случилось так, что люди были целиком прикончены, оставалось она сама с ее двумя дочерьми. Ее дочери славились среди племен, они славились из-за красоты. Одну свою дочь, случилось из-за уничтожения людей, которые были прикончены, она схватила, оторвала с одного боку щеку, сварила и ела ее: щека была горькой; и она не захотела ее кончать, ибо мясо щеки раздражало ее горечью: она удивлялась, не понимала, почему это мясо горчит? Через это ее дочери избавились от нее, из-за этой горечи.

Ташинга замолчал, смачно сплюнул темную табачную струю на землю, принюхался к ветерку, доносившемуся из буша.

— Будет дождь, — повторил он, хмурясь и раздувая широкие ноздри, — муридзи лучше вернуться на ферму.

— Вчера тоже был дождь, — Чарли тоже принюхался, но, кроме запахов сырой земли и влажной травы, не уловил в воздухе ничего, — чем сегодняшний плох?

— Тсс… — Ташинга приложил палец к вытянувшимся губам, — тише, муридзи, тише. Слушай, что говорят коровы, они тоже знают.

Хлев, где в длинных стойлах разместились два десятка племенных голландских коров, прибывших полгода назад из Европы, находился на другом конце фермы. Тихое мычание привычно вливалось в тихие ночные шорохи, мешавшееся со звоном цикад и шелестом листьев под первыми порывами сырого ветра, предвещавшего ливень. Чарли покосился на Ташингу, прислонившегося к широкому стволу акации и целиком отдавшегося любимому занятию  —  жеванию табака.

— Ничего они не знают, — обиженно сказал Чарли, — и ты тоже. Хочешь спать  —  так и скажи.

Он поднялся с земли и громко свистнул. Темная тень метнулась из-за хижины к его ногам, завертелась волчком, разразилась радостным лаем. Буллит, рыжий кхойкхойский пес, ткнулся носом в колени Чарли, требуя, чтобы его почесали за ухом, дружелюбно помахал хвостом Ташинге, и замер, приподняв свисающее ухо и вслушиваясь в ночные звуки.

— Пес тоже знает, — Ташинга провел ладонью по вздыбившемуся гребню растущей в обратном направлении шерсти на спине Буллита, — умный пес.

— Да что все такого знают, чего не знаю я?  —  фыркнул Чарли.

Негр плотнее закутался в одеяло под порывом ветра, швырнувшим в лицо первые тяжелые капли дождя и легонько подтолкнул мальчика по направлению к хозяйскому дому.

— Шумба*, — почти в самое ухо прошептал он, — шумба любит дождь.

Ливень стучал по крыше всю ночь, и Чарли, добравшийся до дому чуть не бегом, проспал до утра безмятежным сном. Буллит, скуливший в коридоре и царапавший дверь, свернулся калачиком на цветном тряпичном коврике под окном и тихонько посапывал темным бархатистым носом. Миссис Дороти Арбутнот, не одобрявшая подобных вольностей, на этот раз промолчала. Чарли вернулся из школы всего на три недели, из которых одна уже подходила к концу, и ссориться с сыном из-за пустяков ей вовсе не хотелось.

Завтрак накрыли на веранде. Солнце еще не успело наполнить воздух влажными испарениями, ветерок осыпал цветами сирени песчаную дорожку, ведущую к дому, вьющаяся роза, стараниями миссис Арбутнот, прижившаяся в Родезии, стряхивала капли ароматной росы на вышитую белую скатерть. Миссис Дороти и девочки, Пегги и Сара, вышли к завтраку в светлых утренних платьях, а Чарли надел твидовую куртку, чтобы порадовать мать благопристойным видом. Круглолицая черная повариха Муци разлила какао из большого чайника, и Буллит, узревший этот знак окончания завтрака, взбежал на крыльцо, призывно колотя хвостом по дощатому полу.

— Мам, я погуляю?  —  Чарли едва не обжегся, опустошая чашку огромными глотками.  —  Если тебе не нужна помощь, конечно.

— Ты обещал нам почитать книжку, — скуксилась Пегги, — еще вчера обещал.

— Обещал, обещал, — повторила за сестренкой Сара, — мам, скажи ему.

— После обеда, — Чарли поднялся с места, и Буллит радостно залаял, — а вообще тебе самой пора читать, семь лет уже, не маленькая.

— После обеда, — постановила миссис Дороти, — а сейчас сходи, посмотри, сколько молока надоили сегодня. Потом можешь погулять, если дождя не будет.

— Спасибо, мам!  —  Чарли подхватился с места и сбежал с крыльца, и Буллит вприпрыжку помчался за ним с радостным лаем.

По дороге к коровнику Чарли поздоровался, по меньшей мере, с дюжиной чернокожих работников, торопившихся успеть как можно больше, пока снова не полил дождь. Голландки в стойлах довольно жевали душистое сено, молоко в больших жестяных бидонах уже погрузили в тележку, запряженную парой ослов. Чарли пересчитал бидоны, заглянул под крышку, где уже начинали отстаиваться желтоватые сливки, из которых тут же, на ферме, делали сыр на продажу, и довольно рассмеялся. Легкое беспокойство, не отпускавшее его после вчерашнего разговора со старым негром, разлетелось, как лепестки сирени на ветру.