Эскадры красного гиганта

Что надо делать? Силы нации не беспредельны. И потому надо сконцентрировать их на заселении и подъеме Черноземья. Тульской, Орловской, Липецкой, Тамбовской и Воронежской областей. Именно туда переселять славян из Казахстана и Средней Азии, строя там дороги, перерабатывающие центры и сеть газификации. Концентрируя там передовые агротехнологии и инвестиции. Империя в 1985 году имела для того вдесятеро больше сил и средств, нежели бессильная и мафиозная Эрефия (РФ). Нет, Кремль предпочел вбухать несметные миллионы в закупку за рубежом хлеба, в идиотские проекты в Нечерноземье!

Подними мы земли южнее – и страна навсегда обеспечила бы себя зерном и мясом, молоком и шерстью! А ведь были еще благодатные районы юга Украины, житницы казацкого Северного Кавказа с крепким, боевитым, хозяйственным народом. И там тоже должны быть точки роста, центра кристаллизации славянского земледельчества.

Не подумайте, что мы с пренебрежением говорим о Нечерноземье. Мы не любим этого названия, ибо на самом деле землю эту надо называть Северо-Западной Русью, колыбелью великороссов. Здесь – наше этническое ядро, наши сакральные, священные центры Православия. Муром и Владимир, Суздаль и Ростов Великий, Новгород, Торжок и Псков... Надо возродить их былую славу и мощь – и для того у прежней Империи тоже хватало сил. Здесь можно развернуть вокруг возрожденных монастырей ремесленные центры и высокотехнологичные малые производства, технопарки и технополисы, мясомолочные комплексы. Снова превращая святые средоточия в оплоты не только духа и культуры, но и в ключи экономической жизни, к которым потянутся самые здоровые, самые работящие и неспившиеся. Возвращаясь на землю предков из Средней Азии, пусть даже она и оставалась бы в составе Империи.

И у нас в Державе есть светлые головы, которые умеют возрождать древнюю жизненосную ткань нации, ее основу.

Мы знаем, как восстановить основу нашей нации, нашего Православного Третьего Рима!

13

Есть у нас люди, которых можно считать поистине русским золотым запасом. Чье тело – лишь несовершенная оболочка. Но на самом деле они и есть сама Держава. Эти личности ощущают ее просторы как продолжение себя и все испытания Великой России переживают как личные. Распад Империи стал их жизненной трагедией, как если бы они лишились рук и ног. Кровавые междоусобья отзываются в них страшной болью, как если бы резали их собственную плоть.

Такие люди обладают мышлением планетарного масштаба и говорят с давно умершими предками как с живущими рядом. Уникальное чувство страны, бродящих в ней энергий и вызревающих центров силы делают их скульпторами грядущего. И так же, как мать предугадывает болезнь своего дитя, они знают о зарождении будущих бедствий Империи. Есть в таких душах нечто мистическое, глубинное, какой-то внутренний слух. Они слышат им и голоса умерших, и треск геополитических напряжений, и едва уловимое дрожание незыблемых, на взгляд непосвященного, громад, и ток жизненных сил страны.

Как далеки они от тупых кремлевских чиновников с обросшими шерстью сердцами, давно не читавших книг, с мозгами в водочных парах и с кассовым аппаратом в душе! Как не похожи они на этих уродливых недочеловеков с бегающими глазками, умеющих лишь плести тараканьи интриги даже ценой гибели собственного государства! Но не менее чужды они и лощеным сорокалетним «мальчикам», экономистам и делягам, чей мир стиснут в пределах Садового кольца, в чьих головах – лишь буквари западного либерализма да каталоги роскошных магазинов. Ибо познать свою страну – это слиться с нею, обрести сверхвидение и способность объять необозримые пространства одним взглядом. Сам этот путь восприятия имперских людей недоступен Западу. Ибо в нем господствует лишь примитивный материальный расчет, рационализм, норовящий расчленить сложное единство мира на простые составляющие. А это все равно что пропускать картины да Винчи через мясорубку. Они разлагают все на элементарные составляющие: вот – политика, вот – экономика, вот – фольклор. Они и Россию все время расчленяют то на регионы, то на какие-то уровни. Запад – царство анализа, но на синтез он не способен. Но расчленить, пусть даже и для познания, – это значит убить.

А люди имперские выступают мастерами синтеза, способными создавать будущее страны как единое целое, где купола соборов, поместья и крылатые ракеты, где электростанции и традиции связаны едиными узами. Как ни парадоксально звучит подобное утверждение для ушей человека с западно-рационалистическим складом рассудка. Один из таких «третьих римлян» живет среди нас – русский скульптор и архитектор Константин Пчельников, который еще в 1970 году заявил об опасности распада Империи и говорил о необходимости по-новому организовать Русское пространство.