Эскалация

Бабушка замолчала. Некоторое время она внимательно на меня смотрела, о чём-то думала, затем её губы снова тронула лёгкая прекрасная улыбка, и она произнесла:

— Признаться, меня давно никто так не удивлял — приятные забытые ощущения. И ещё ты меня очень порадовал.

— Это значит, что Вы поможете мне? — с надеждой спросил я.

— Как минимум я постараюсь помочь. Не обещаю, что это будет легко и быстро, но я сделаю всё от меня возможное, — ответила бабушка. — Но скажи мне, кто хотел тебя убить?

— Я понимаю, это прозвучит странно и даже дико, но я почти уверен, что сегодняшнее нападение организовал дядя Володя, мамин брат.

— Володя? — удивилась бабушка. — Волошин? Ты понимаешь, что это очень серьёзное обвинение?

— Понимаю.

— И у тебя есть доказательства?

— Прямых нет.

Я рассказал бабушке про то, как дядя Володя звонил и настойчиво требовал, чтобы я задержался в доме родителей. Также пришлось рассказать про моё похищение в Петербурге и про то, что Милютин считает Волошина едва ли не главным выгодоприобретателем в случае моего убийства, потому что я своими действиями могу нанести вред бизнесу дяди. Бабушка внимательно всё выслушала и повторила:

— Это очень серьёзные обвинения.

— Я понимаю.

— Но если ты прав…

Бабушка недоговорила. Она нахмурилась. Хотя правильнее будет сказать, изменилась в лице. На секунду мне даже показалось, что я вижу совершенно другого эльфа: из милой доброй женщины княгиня Белозерская превратилась… Мне было трудно подобрать слова, чтобы описать лицо бабушки, но на лицо эльфа или человека оно похоже не было, и я не на шутку испугался.

Вдобавок к этому я всем своим нутром прочувствовал какую-то запредельную ярость: не эльфийскую и не человеческую, будто какая-то неизвестная мне злая и агрессивная сущность появилась где-то рядом. Ярость эта была направлена не на меня, но всё равно меня накрыло с головой, да так, что по коже пошли мурашки. И я испугался. Причём сильно. Но почти сразу же к бабушке Кате вернулся её обычный облик, и она произнесла:

— Я очень надеюсь, что это не Володя.

— Ну в чём-то его можно понять, — сказал я. — Он защищает свои интересы.

— Его нельзя понять, — возразила бабушка и уточнила: — С твоей позиции можно. С моей нет!

Мне это объяснение показалось странным, учитывая, что убить мамин брат хотел меня, а не княгиню Белозерскую.

— Володя мне всегда импонировал, — пояснила бабушка, заметив моё удивление. — Здравыми рассуждениями и не закостенелостью взглядов. Лет десять назад у него возникли большие проблемы. Очень большие. Я совершенно случайно о них узнала и решила ему помочь. Без ложной скромности могу сказать, без моей помощи Володя сейчас не был бы тем, кем стал. Вообще, возможно, его бы не было в живых.

— Я не знал этого.

— Ты многого не знаешь про свою семью, мальчик мой. Так вот, когда я, можно сказать, спасла Володю от полного разорения и унижения, и он не знал, как меня отблагодарить, я сказала, что мне ничего не нужно, но, может быть, когда-нибудь я попрошу его об услуге. А может, и не попрошу. Но если всё же попрошу, то он должен будет расшибиться, но выполнить мою просьбу.

— И Вы его о чём-то попросили? — спросил я, не понимая, к чему бабушка клонит.

— Да. Накануне твоего шестнадцатилетия я попросила Володю, чтобы он приглядывал за тобой и помогал тебе.

— Вы рассказали ему…

— Нет, — перебила меня бабушка. — Я не раскрыла ему твою тайну заранее. Я велела приглядывать за тобой, если ты вдруг окажешься человеком. Он дал слово и, как мне казалось, держал его. Но то, что ты сказал… Надо это всё проверить. У меня просто не укладывается в голове, что Володя мог так поступить. Если окажется, что он меня обманул… — бабушка замолчала.

— А зачем Вы попросили дядю Володю помогать мне? — спросил я удивлённый такой заботой.

— Кто-то должен был это сделать. Твои родители и дед ослепли из-за неприязни к людям, их разум затмила ненависть.

— Но вы же сами сказали, что не любите меня.

— Я сказала, что никого не люблю, — поправила меня бабушка. — Умение любить — величайший навык, владение которым мы не ценим, пока не потеряем его. К сожалению, я одна из тех, кто потерял и оценил. Когда-то очень давно Сила лишила меня способности любить, дав взамен кое-что другое. Но если я тебя не люблю, мальчик мой, это не значит, что я не испытываю к тебе чувств. Ты мне симпатичен, а после того, что ты мне рассказал про похищенных подростков и твои приключения в Польше, я горжусь тобой. Ну и главное — ты мой внук, я должна о тебе заботиться и помогать тебе. И я буду это делать, пока у меня есть силы.

Бабушка снова улыбнулась, а я испытал непривычное чувство, невероятно сильное и очень приятное — понимание, что я небезразличен кому-то из родных настолько, что обо мне заботятся. Пусть бабушка меня не любила, но уже одного проявления заботы хватало мне с головой, чтобы почувствовать себя счастливым. Чтобы я почувствовал, что я кому-то нужен из своей семьи.