Эскалация

— До перевода в другое учебное заведение. Но об этом мы поговорим не сегодня. А сейчас скажи, ты можешь описать твоих похитителей?

— Их лиц я не видел — они надели мне мешок на голову. Но у одного из них была татуировка на руке. И ещё я запомнил их голоса и клички.

— Ну хоть что-то, — сказал Милютин. — Это ты расскажешь ещё местному следователю, который сегодня придёт с тобой поговорить. Он проверенный парень от Воронцова, ему можно говорить всё.

— Вообще всё?

— Что касается похищения — да. Про себя лишнего не болтай. Да он и спрашивать не будет.

— Понял, — ответил я. — Только по похищению.

— А мужика с чемоданом описать сможешь? — неожиданно спросил Милютин. — Его-то ты видел.

— А Вы откуда про него знаете? — искренне удивился я, так как никому про мужчину с чемоданом не рассказывал.

— Одной бдительной даме, сидевшей на лавочке в сквере, показалось странным, что молодого парня без сознания запихивают в машину двое мужчин, и она позвонила в полицию. Там быстро проверили записи камер, установленных в том районе, где тебя похитили. Мы ведь потихоньку устанавливаем камеры по городу, но, к сожалению, их пока недостаточно. И мужик с чемоданом явно знал их расположение в месте похищения — он ни разу не повернулся лицом ни на одну из камер.

— Я смогу его описать, я очень хорошо его запомнил. Только мне непонятно, если по городу стоят камеры, почему полицейские не отследили по ним машину?

— Потому что, как я тебе уже сказал, камер мало, и было упущено время. Тебя успели отвезти на окраину, где ещё не установлено видеонаблюдение, а там перекинули в другую машину и, видимо, сразу же повезли в Москву. Ну а в Москве ты опять вытянул счастливый билет, точнее, счастливую визитку.

— Да, — согласился я. — Повезло, что мне её Игорь Константинович тогда дал.

— Очень повезло. Но везение везением, а кто-то тебя хочет убить. И настроен очень решительно. И выяснить, кто это и зачем ему нужно тебя убивать — задача, можно сказать, первостепенной важности для нас. По многим причинам, но в первую очередь, нам надо понять: это ты кому-то так сильно насолил, или это кто-то сильно не хочет, чтобы ты выполнил просьбу кесаря и поговорил с отцом.

— Но ведь никто не знает о задании, которое мне Александр Петрович выдал!

— Понимаешь, Рома, учитывая сложившуюся в стране ситуацию, серьёзным людям, эльфам или оркам, которые знают, кто ты, и видят, как к тебе относится кесарь, довольно легко догадаться, что Александр Петрович рано или поздно тебя о такой услуге попросит.

— Думаете, многие знают, чей я сын?

— Не многие, но таких достаточно, чтобы учитывать и эту версию.

— Но зачем меня ради этого везти в Москву? — с искренним удивлением спросил я.

— Я не знаю, — ответил Милютин. — Поэтому и рассматриваю все возможные версии.

— И какая из них кажется Вам наиболее реальной?

— Пока все подозрения падают на твою подругу Аню, точнее, на её семью — просто по той причине, что Аня единственная знала, куда ты едешь, а сама на встречу, кстати, опоздала на пять минут. И убить тебя поручили оркам, что тоже намекает на то, что в этом замешаны москвичи. Ну и в итоге в Москве тебя и отпустили.

— Но Аня может оказаться здесь вообще ни при чём — за мной могли проследить.

— Человек с чемоданом тебя ждал на месте, — возразил Милютин. — Забыл об этом?

— Да, ждал, — согласился я. — А телефон мой прослушивать не могли?

— Могли. Но не прослушивали. Мы проверили это сразу же. Поэтому более-менее серьёзные улики только против Васильевых. Из этого мы делаем следующий вывод: или это Васильевы тебя хотели убить, или кто-то очень хотел, чтобы на них подумали. Но кто? Кому тебя надо убить? Есть идеи?

— Я не знаю кому, я так насолил, и уж точно не понимаю, зачем Васильевым меня убивать?

— Чтобы ты не проболтался о своих бывших отношениях с Аней и не расстроил свадьбу. Тут как раз таки всё сходится.

— Мне не верится, что такое возможно, но, с другой стороны, я уже ничему не удивлюсь, — признался я.

— Но если всё же брать вариант, что их подставили, кто, кроме них, теоретически мог бы хотеть с тобой расправиться?

— Понятия не имею, разве что Троекуров.

— А вот эту версию я сразу исключаю, — сказал Милютин. — Я слышал, что Троекуров-младший грозился тебе отомстить, но что-то я не верю в серьёзность этих слов. Мальчишке такое организовать не по силам, а отец его ни за что бы на это не пошёл. Он знает, кто за тобой стоит, и идти против нас ради глупой мести за сына, он бы не рискнул. К тому же ты ничего такого ужасного и не сделал.

— Ну, я им вроде как свадьбу сорвал.

— Дураков нет, все понимают, что это был лишь повод — от такой мелочи свадьбы не срываются. Там явно было всё решено и без этого. Поэтому меньше всего я подозреваю Троекуровых.

— Но кто тогда это мог сделать, если не Васильевы и не Троекуровы?

— Да кто угодно — дядя твой, например. Хотя там меня смущает другой момент — откуда Волошину знать, что Васильевых можно подставить? Ты ему говорил про вас с Аней?

— Нет.