Эскалация

— Значит, и Волошин отпадает, потому что тот, кто решил прикрыться Васильевыми, если мы берём эту версию, знает о ваших отношениях. А кто у нас про это знает?

— Да никто! — ответил я. — Мы с Вами знаем, Васильевы да Воронцовы.

— Да Воронцовы, — задумчиво и протяжно повторил за мной Милютин.

— Но Вы же не думаете, что это они?

— Не думаю. Если бы это были они, тебя бы не отпустили из-за визитки.

— Но кто тогда? — совсем уже растерялся я.

— Выходит, некому, кроме Васильевых, — ответил Иван Иванович. — Ну или кто-то проболтался про ваши прошлые отношения с Аней. Или ты, или она, или внучка Воронцова. Но как-то это всё слишком натянуто.

— Слишком, — согласился я. — Зачем нам об этом кому-то рассказывать?

— Ну мало ли, дело молодое. А ты Глебу точно не сболтнул лишнего?

— Точно.

— А как-то догадаться он не мог? Вы про Аню с ним разговаривали?

— Вы полагаете, это Глеб или его семья решили мне так отомстить?

— Я ничего не полагаю, я прорабатываю версии. И привлечение к этому делу орков тоже наводит на некоторые мысли.

Иван Иванович на некоторое время призадумался и добавил:

— Найти бы этих двоих — стало бы намного проще.

— Или мужика с чемоданом, — сказал я.

— Или его, — согласился Милютин, ещё немного помолчал и спросил: — А ты уверен, что они собирались тебя именно убить?

— Да. Они об этом прямо говорили. Я ведь слышал их разговор. Хотя, конечно, странно как-то. Зачем везти меня для этого в Москву?

— Может, сначала планы были другие.

— Нет. Им изначально заказали меня убить. Об этом они тоже сказали.

— Тогда, действительно, странно. Это можно было сделать и в Новгороде. Разве что в Москве им было бы проще спрятать тело.

— Они не собирались ничего прятать. Они хотели убить и уйти.

— Ну тогда им надо было, чтобы твоё тело обнаружили именно в Москве. Это тоже работает на версию, что Васильевых подставили.

— Но зачем для этого везти меня живого? Я ведь теоретически мог сбежать.

— Возможно, была задача — оставить следы убийства, чтобы были железные доказательства, что оно произошло именно в Москве. Я вот думаю: а не собрался ли кто Александра Петровича с орками поссорить?

Милютин снова замолчал, а через некоторое время совсем уж мрачным голосом произнёс:

— Нехорошая ситуация. Не нравится она мне.

— А знаете, как она мне не нравится? — сказал я.

— Догадываюсь. Но думаю, мы в этом всём рано или поздно разберёмся. А до этого времени тебя надо спрятать от лишних глаз. Дня два-три побудешь здесь, заодно со следователем пообщаешься, а потом решим, что с тобой делать.

— Я так понимаю, поездку в Петербург придётся отложить? — спросил я.

— К сожалению, да, — ответил Милютин. — Хотя откладывать там уже некуда.

Глава 19

К пяти часам пришёл следователь. Я успел к этому времени съесть поздний обед и, кликая пультом, пытался найти что-либо интересное среди тех каналов, что были настроены на телевизоре, стоящем в спальне моих апартаментов. Ничего интересного не нашлось, и я остановился на канале московских новостей, откуда почерпнул несколько малозначительных фактов из жизни крупнейшего мегаполиса России.

Следователь представился майором Глушковым и сразу же перешёл к делу, попросив меня, рассказать в подробностях все детали моего похищения и неожиданного освобождения. Я рассказал, стараясь ничего не упустить. Майор внимательно всё слушал, иногда задавал уточняющие вопросы, а когда я рассказал про татуировку на запястье одного из похитителей, он сказал:

— Гадюкины дети, значит. Это хорошо.

— Простите, а что в этом хорошего? — осторожно поинтересовался я.

— Это одна из двух крупнейших банд, промышляющих в Москве и области. Зная клички преступников и их принадлежность к этой банде, шанс поймать Ваших похитителей увеличивается многократно. Тем более, они не знают, что Вы заметили татуировку, значит, есть большая вероятность, что сильно прятаться не будут.

— Хотелось бы на это надеяться.

— Ну и тот факт, что они Вас отпустили, увидев визитку князя Воронцова — хороший знак. Это значит, что они, выражаясь их языком, ходят не под беспредельщиком.

Заметив, что я его не понял, следователь пояснил:

— У них есть чёткая иерархия. Над каждым рядовым членом банды стоит старший. Как правило, один старший приходится на пятнадцать — двадцать простых бандитов. Над старшими есть ещё более вышестоящие и так далее, до самой верхушки. Вот это подчинение старшему у них называется «ходить под кем-то». И если бы у этих двоих старший был, как говорится, полным отморозком, то и они не стали бы с Вами церемониться. Но они испугались князя, значит, понимают, что их можно найти при желании. И это хороший знак для нас. Если бы Вы не заметили татуировку, было бы сильно сложнее.

— Да уж, повезло, — согласился я.

— А мужчину с чемоданом описать сможете? — спросил следователь.

— Думаю, что смогу. По крайней мере, постараюсь.

— Эх… — с нескрываемой досадой произнёс Глушков. — Вас бы сейчас к нашему менталисту, он бы из Вашей памяти вытащил образ того мужчины со всеми подробностями.