Эскапада

— Ничего страшного, — сказал он. — Здесь приятно, несмотря ни на что.

Лорд Боб повернулся к Великому человеку и улыбнулся.

— Гудини, — сказал он и кивнул. Повернулся ко мне и нахмурился. — Бомон. — Не кивнул. Обращаясь к другим, сказал: — Увидимся в четыре. В гостиной. — И ушел.

Немного резковато, подумал я. Хотя, кто знает, может, аристократы все такие. Даже если они большевики.

Я уже собрался сесть, когда Великий человек перевел свою очаровательную улыбку прямо на меня. Либо он уже забыл о моем предательстве, либо ему что-то от меня понадобилось.

— Фил, вы нас извините? Я бы хотел поговорить с сэром Артуром наедине.

Что же, вполне разумное желание. Они — старые друзья, им надо пересказать друг другу последние события в жизни, поговорить о женах.

— Нет вопросов, Гарри, — сказал я. — Только сделайте одолжение, не выходите во двор.

Он нетерпеливо кивнул.

— Да, да. Понимаю. Но, пожалуйста, Фил, не говорите никому о нашей беседе до чая.

— Хорошо, Гарри. До чая. Приятно было познакомиться, сэр Артур.

Я протянул руку Дойлу, чтобы он мог пожать ее еще разок. Что он не преминул сделать.

— Буду с нетерпением ждать возможности поговорить с вами подробно, — признался он.

Я прошел через весь дом и вышел наружу. Кругом пусто — ни гостей, ни прислуги. Я добрался до конца мощеной дорожки, потом до гравийной тропы и двинулся по ней в сторону от дома. Петляя, тропа вела в сад. Там, между цветочными клумбами, я разглядел несколько кованых скамеек, выкрашенных белой эмалевой краской, как те две, что стояли под деревом с бронзово-красными листьями. Я уселся на одну.

Воздух был все еще теплый, солнце светило все так же ярко, и небо было все такое же голубое.

Великий человек был все еще жив, как и все остальные гости. Довольно скоро остальные гости поймут, в каком положении оказались, и будут решать, нужна ли им полиция. Пока все складывалось так, как я предполагал, что просто невероятно, если имеешь дело с Великим человеком.

Мне бы радоваться.

Но я беспокоился.

Слишком уж тяжкое бремя для одного человека. Если в ближайшее время не появится полиция, придется уговорить Великого человека позвать еще кого-нибудь на подмогу.

Я взглянул на дальний лес, темно-зеленый, густой, мрачный. Цинь Су вполне мог там прятаться. Может, он и сейчас оттуда за мной наблюдает.

Я услышал справа хруст гравия и мигом вскочил.

— Извините, — сказала госпожа Корнель, — я вас нечаянно напутала. — Она протянула изящную руку и жестом попросила меня снова сесть. — Нет-нет, пожалуйста, сидите. Не возражаете, если я посижу с вами?

— Нет, — ответил я, — конечно, нет. — Я говорил правду. Как и раньше, она отвлекала мое внимание, сейчас я и сам был не прочь отвлечься.

С тонкого плеча свисала белая сумочка. Волны черных волос под широкой шляпой были густыми и блестящими. Белое льняное платье яркостью напоминало свежевыпавший снег. Она села и скрестила длинные ноги в светлых шелковых чулках. Извлекла из сумки серебряный портсигар и серебряную зажигалку. Открыла портсигар и предложила мне сигарету. Я снова почувствовал запах ее духов, и снова он напомнил мне о райском саде и искушении.

— Нет, спасибо, — сказал я, — не курю.

Она слегка подняла бровь, и та скрылась под густой челкой.

— У вас нет дурных привычек, господин Бомон? — спросила она.

— Такой нет, — сказал я и потянулся за зажигалкой. Она отдала ее мне, я щелкнул и поднес к ней огонек. Она наклонилась и коснулась пламени кончиком коричневой сигареты. Ее большие глаза спокойно смотрели на меня из-под гладкой челки и широких полей шляпы. Она глубоко затянулась, отвела руку с сигаретой в сторону, откинулась на спинку скамьи и выпустила струю голубого дыма. Я вернул ей зажигалку, и она положила ее в сумку вместе с портсигаром.

— Спасибо, — сказала она.

— Как мисс Тернер? — спросил я.

— Намного лучше.

— Что произошло? — поинтересовался я. — Почему лошадь понесла?

— Увидела змею, — объяснила она, продолжая курить, — вот и понесла.

— Но почему мисс Тернер потеряла сознание?

— Точно не знаю. За последнее время она изрядно поволновалась. Ей еще повезло, что вы оказались рядом, когда она упала. — В ярком солнечном свете проглядывали редкие морщинки у миндалевидных глаз. Лет тридцать шесть? Тридцать четыре? — Если бы вы ее не подхватили, она могла бы серьезно пострадать. — Она снова затянулась сигаретой. — Вы очень разносторонний человек для личного секретаря.

Я оставался личным секретарем до чая.

— Вы бы посмотрели, как я стенографирую.

Она улыбнулась, и глаза ее немного прищурились.

— Что вы там пытались достать?

— Достать? Когда?

— Когда этот человек, ну, браконьер или кто там был, выстрелил. Мы все повернулись на звук выстрела, а когда я снова посмотрела на вас, вы сунули руку в карман.

— Да? — Маленький автоматический «кольт» все еще лежал в кармане. — Не помню. Наверное, жевательную резинку.

Она снова улыбнулась, но как бы мельком, выжидательно. Вежливым манером давая понять, что не верит.

— Вы так ничего и не достали, кинулись прямо к Джейн.

— Нельзя думать о жвачке, когда приходит время проявить всю свою разносторонность.