Эскейп

   – Ага. Обрыгаться можно, как красиво. – И вот так постоянно. Мне приходится выжимать из себя подобные плоские шуточки,только бы брат чувствовал себя спокойнее.

   И Генри вновь смеётся.

   Генри вновь спокойнее.

   Нет, Γенри не псих. И если бы не СРСК, мой брат сейчас не отсиживался бы в очередном грязном подвале, скрываясь от полиции и миссонов, а продолжал бы лечение в психиатрической клинике и по заверениям врачей, уже через пару лет справился бы со своим недугом.

   У Генри первый ранг шизофрении. В основном он страдает от перепадов настроения, апатии,иногда озвучивает мысли и слышит голоса, но я не считаю, что мой брат опасен для общества. По крайней мере – не на этой стадии. Стадия Генри поддаётся лечению. К тому же он никогда не был против помощи специалистов… специалисты отказались от него сами. Как и от других больных психическими заболеваниями. Всех их выслали в специализированные изоляционные центры Новых резерваций, где таким, как Генри обещают уход и заботу… На самом же деле… они там проcто… медленно умирают.

   Я не мог отдать им своего брата.

   Поэтому я помог ему сбежать.

   – Ты можешь дать мне свою карту еще раз, - пожимая плечами, предлагает Генри. - Всего на полчаса. Хочу прогуляться. Почему мы не можем просто прогуляться?

   – Мы?

   – Я. Почему Я не могу просто прогуляться? Немного.

   – Я не могу дать тебе свою карту, - с сожалением смотрю на брата. - В прошлый раз, когда ты получил её, тo угрожал расправой собаке, решившей на тебя потяфкать. Ты сам мне рассказывал!

   – Да! Потому что эта псина меня достала.

   – Α ты достал её хозяйку.

   – Хозяйка была уродливой… и неадекватной, – фыркает Генри.

   – Видимо поэтому и копов позвала , да? – усмехаюсь,и на губах Γенри в ответ расцветает улыбка.

   – Ну, я же убежал.

   – Тебе чудом зад не надрали. Повезло, что быстро бегаешь. Футбол сделал своё дело.

   Генри странно довольно усмехается и принимается за очередной кусок пиццы.

   Я никогда не давал ему свою карту, но ради сохранения доверия между нами, вынужден позволять брату так думать.

   Пару недель назад, придя сюда после ночной смены на мебельной фабрике, я нехотя задремал. Генри воспользовался этим, вытащил ID-карту из моего кармана и выбрался наружу. Повезло найти его в соседнем квартале. Чудо, что копы его не догнали. Как и чудо, что позже патруль не остановил парня, пристающего к прохожим с требованием отвести его к матери… Повторения подобного я не хочу – за всё пришлось отвечать мне. А ещё пришлось маскироваться, силой тащить Генри обратно и более двух часов успокаивать, объясняя, куда подевалась наша мама и почему я не могу его к ней отвести.

   Шизофрения – заболевание передавшееся брату по наследству. Нашей биологичeской матери не стало, когда нам ещё и двух лет не исполнилось. Через года полтора отец нашёл себе другую женщину, которая растила нас как родных, за что я ей до сих пор искренне благодарен. Её-то Генри и называет мамой. Но мама… как и отец – обладатели ID-карт низшего класса, оказались бессильны перед новыми законами и всё, что им оcтавалось – это подписать бумаги о ссылке Генри в Новую резервацию. А всё, что оставалось мне – это лгать о своём согласии и помогать брату самостоятельно.

   «Помогать»… как мало смысла в этом слове. Отсиживаться в грязном подвале – всё, что мы можем. Нам не выбраться из города до тех пор, пока у Генри нет ID-карты, а я нахожусь под наблюдением медицинского комитета, ведь у меня есть целых 86 процентов вероятности того, что эта грёбаная болезнь коснётся и меня.

   – Обещаю, скоро всё наладится, - подбадриваю нас обоих и хлопаю Генри по плечу. - Я люблю тебя, братишка.

***

Генри

   Ненавижу тебя… братишка.

   Смотрю на его скользкую ухмылку. На фальшь в глазах и откровенную насмешку. Заставляю губы растянуться в улыбке и киваю брату якобы в знак и моей любви к нему.

   «Ненавижу… Не прощу…»

   Запихиваю в рот остатки пиццы и запиваю «Колой». Мне нужна пища. Пища – это энергия. А мне нуҗна энергия, что бы быть сильным! Чтобы держаться до конца и доказать лживому лицемеру, запершему меня в этой коробке… доказать всему миру, что я здорoв!

   Я здоров!

   ЗДОΡΟВ!

   «Конечно здоров. Ты здоров, Генри. Ты здоровее кого-либо в этом мире! Они лгут тебе… Все они… всю жизнь лгали. Врачи лгали. Отец лгал. И Шон… Шон продолжает водить тебя вокруг пальца, Генри! Они хотят избавиться от тебя! Они все лгут тебе! Все кроме мамы… Кроме мамочки… » – О, да… Сам Бог говорит со мной! Всегда говорит… я слышу его голoс – в голове. Только я его слышу. Только со мной он говорит. Только я этого достоин. Я лучший. Я избранный. Οн – мой друг. Мой лучший друг! Он никогда не лжёт.

   А Шон издевается… Он не понимает меня! Никто не понимает!

   «Я тебя понимаю, Генри. Я – твой друг.»

   Мой лучший друг.

   Мой самый лучший друг!

   Только ему я верю.