Эсхато. Бешеные

Она сняла со спины рюкзак, и принялась рыться в нем с надеждой найти хоть что-то, что поможет ей с раной, но кроме безделушек и остатков воды ничего полезного там не оказалось. В другом отделе рюкзака удалось найти веревку, не слишком длинную, но по прикидкам Саши ее должно было хватить, чтобы вылезти. Но попытка выбраться из ямы сейчас волновала ее намного меньше, чем торчащая под кожей собственная кость. Она подумала о дяде Денисе, и о том, как сильно сейчас не хватает его здесь и сейчас, чтобы помочь ей с раной.

Саша раздела куртку и кофту, достала отцовский нож из кармана и стараясь как можно меньше думать о боли, которая не собиралась покидать ее тело, лезвием отрезала рукава кофты и попыталась воспользоваться ими как бинтами. Каждое прикосновение ткани к ноге отдавалось острым пощипыванием, но она терпела.

Обмотать рану удалось с немалым трудом и даже после этого она заметила, как темное, багровое пятно вырисовывается на светло-голубых рукавах кофты. Повязки надолго не хватит, но что еще можно было поделать? У неё не было ни антисептиков, ни спирта, ничего.

Нужно выбираться отсюда.

Саша посмотрела ввысь еще раз, оценивая высоту ямы. Только сейчас на глаза бросились тонкие ветки, лежавшие у нее под ногами, часть которых была сломана или погнута. Одну из них она пыталась использовать в качестве кляпа, чтобы не кричать. Стало быть, ветки прикрывали эту яму, и сделали совсем незаметной, когда снег полностью окутал их – явно дело рук человека. Саша предположила, что это, возможно, одна из ловушек охотников их деревни, но тут же отбросила эти мысли, поскольку знала, что охотники не заходили так далеко. Было так тошно при мысли, что ей так легко удалось угодить в такую огромную яму…

Она попыталась встать, согнув колено раненой ноги, чтобы случайно на нее не наступить: одна мысль, что она наступит на нее заставляли все внутренности съежиться от представляемой боли. Спустя несколько прыжков на здоровой ноге, она добралась до другого конца ямы и прислонилась к черной земле. Она попыталась прикинуть как можно попытаться вскарабкаться по стене при помощи одной ноги. Разумеется, воображение вырисовывало невозможные картины, и будь у нее даже перелома, она бы ни за что не смогла выкарабкаться из этой передряги без крепко натянутой веревки наверху.

Саша достала нож, ударила им по рыхлой земле. Внезапно возникшая идея с использованием клинка в качестве «ледоруба» показалось идиотской. Вернувшись назад к месту падения, она подобрала моток веревки найденный в рюкзаке и завязала петлю. Понимая, что ее замысел выглядит невозможным, Саша все же забросила ее конец к краю ямы, а затем потянула…но та тут же упала прямо на нее, напоминая атакующую змею.

Какая же ты дура, к чему она там зацепится? Кругом один снег.

Но понимая даже это, Саша продолжала броски лассо на верхушку ямы, и все они заканчивались одинаково – веревка падала ей на голову. Спустя дюжины закидывания она отложила ее в сторону, и села на землю, спрятав лицо в руках.

Совсем скоро она начала чувствовать, как голова начинает ныть, а четкие очертания веток под ногами расплываться словно в тумане.

Дело плохо…

Наступил вечер.

Ее голова кружилась, к горлу подступала тошнота и ко всему прочему было невыносимо холодно. Ветер усилился, и снегопад снова подкрался из ниоткуда, вываливая с неба миллионы крупных хлопьев. Саша представила, как яму постепенно засыпает снег, и она утопает в нем – жуткая картина, которую совсем не хотелось ощущать на своей шкуре. Мысли о юге уже давно испарились благодаря боли в ноге, и сейчас было только одно желание – жить. Но как это сделать, имея в запасах воды на пару глотков и никакой еды? Еще и с переломом голени? На таком смертельном морозе? При мысли о холоде Саша сразу же вспомнила, что у нее есть оружие, с которым она сможет побороться против него. Из рюкзака она достала свечи и спички, что остались с хижины, их было около дюжины. Руки дрожали, зажечь спичку удалось только спустя несколько попыток и после поднести к фитилю свечи, закрывая ладонью от ветра крохотный огонек. Пламя, казалось, вот-вот погаснет, но Саша старательно прятала его, не давая ветру подкрасться к малюсенькому оранжево-белому язычку.

Возникла мысль попытаться развести костер, но все ветви в яме были мокрыми от снега, и непригодные для этого дела. Пришлось довольствоваться тем, что имелось. Огонек хоть и слабый, но ладони согревал, к тому же очень было приятно ощущать капли воска, капающие на запястье.

Нога неожиданно заныла, и Саша зашипела от боли. Она посмотрела на раненую ногу, где под ней успела образоваться лужица крови, уже давно просачивающаяся через повязку из рукавов свитера. И как она только умудрилась подцепить эту рану? Одно дело перелом, с ним все понятно, но где она умудрилась рассечь так ногу? Возникла совершенно безумная мысль ударить по кости как следует, в надежде, что та, быть может, встанет на свое место…