Эскиды (СИ)

Лиалин на мгновение замолчал. Как же он надеялся, что Немиза удовольствуется только его вестями… Лин вспомнил свои ощущения, когда узнал, что обе обманные Башни, выстроенные, чтобы сбить противника с толку, рухнули, погребя под собой не только врагов, но и всех защитников, включая детей и раненых, волотов и Повелителей, и нечисть… Башни Зори и Даны едва держались. Ещё хлестче обстояли дела у Живы: если к осаждающим войскам подойдет подкрепление — о Деснице Сварога можно будет забыть!

— В общем и целом — да! — уверенно соврал он. Поправив серую сбившуюся простыню у спящего молодого волота, Хранитель почти неощутимым прикосновением свел безобразный ожог с его лица. Волот глубоко вздохнул могучей грудью, но не проснулся. — Пойду к Зоре, — сообщил он, доедая изрядно поостывшую похлёбку и направляясь к дверям. Окрик Немизы остановил его уже у самого выхода.

— Лин, как мы победили хал?

Лиалин замер на ходу, но не обернулся:

— Мы не побеждали. Зоря предложила попросить защиты у Ирия, и мы попросили. Мы живы… — Лиалин толкнул двери и поспешно вышел.

В Большом зале Башни собрались все, кто ещё был жив. Никем не замеченный Хранитель сел на узкую лавку у стены. Хорс отчаянно спорил с Радогостом и Ситомиром. Древний старец в гневе ударил об пол деревянным посохом и приказал обоим молодым Повелителям замолчать. «Никто не покинет Башню без приказа Дашубы!» — донеслось до Лиалина. Судя по вытянувшемуся от разочарования лицу Леда, стоявшего рядом, приказ пришелся ему не по вкусу — он рвался в бой, на равнины.

— Почему я обязан тебе подчиняться? — не выдержав, возмутился юный вояка. — Спроси у них, хочет ли кто-нибудь запираться в этом склепе! Нет! Мы должны быть там, где бьются наши братья, а не стеречь эти никому уже ненужные развалины!

По залу прокатился глухой гул одобрения, распаляя Леда всё сильнее. Загородив его от толпы, вперед вышел Прове и безуспешно пытался объяснить, что эти «развалины» в случае поражения их войск — последняя надежда на выживание. Его никто не слушал. Лиалин мысленно покачал головой. Вот уж Лед не прав, так не прав! Затишье-то временное. Ещё пара- тройка тихих деньков, а потом будет бой. Последний бой с варкулотами. Лиалин встал, решив остановить бессмысленную перебранку, когда услышал, как Ситомир отпускает его друга на все четыре стороны, хоть одного, хоть с волотами. Хорс, зло встряхнув головой и обдав старца потокам искр, круто развернулся и вышел вон. В зале на мгновение стихло и тут же разразилось десятками взволнованных голосов. Взмахом руки приказав всем расступиться, Ситомир покинул зал. Лиалин прислушался — началось обсуждение укрепления Башни, и торопливо вышел за старцем.

Тёмный коридор освещался только дрожащими бликами факелов. Шелест одежд и мерный стук посоха об пол позвал Хранителя под пыльные своды разрушенного крыла. Сверху сорвалась стая серых птиц и протяжными криками умчалась вдаль. Лиалин вздрогнул от неожиданности, но заставил себя успокоиться и осторожно постучал в единственно уцелевшую дверь. Дверь тихо скрипнула и подалась внутрь. Лиалин недолго думая вошел, старец склонился над огромной книгой, лучинка тревожно затрещала, откидывая на толстые страницы неверный свет. Перо снова и снова обмакивалось в изящную чернильницу из черного серебра и опускалось на белоснежные листы. Старец даже не поднял головы, хотя Лин был уверен, он его заметил. В крошечной (если такие вообще есть в Башне Хорса) комнатке оказалось на удивление тепло, однако огня, кроме той лучинки, Лин не заметил. На полках стояли и лежали толстые и тонкие тома в кожаных переплётах с металлическими тиснениями букв. Хранитель провел по ним пальцем, оставляя за собой на приличном слое пыли неровную полосу, и склонился над старцем. «Он склонился надо мной и ждал ответов. Бирюзовые глаза горели отнюдь не привычной добротой. Он знает многое, но желает знать ещё больше… Имеет ли он на это право?»… — вывела на бумаге старческая рука. Лин узнал эти строки, эти страницы… Он уже видел эту книгу. Тогда — в будущем… Хорс пустил его порыться в «сокровищах» своего подвала. В дальнем углу на крытой полке валялась куча тряпок. Из чистого любопытства он разгреб её и обнаружил под стеклянным колпаком древнюю книгу с изрублено твердой обложкой и обожженными страницами, повествующую о Великой Битве Целителей. Нет не эту, то была копия, единственная копия книги судеб. Настоящую книгу судеб не видел никто с тех пор, как умер Ситомир. В копии же и половины не было того, что таила в себе книга судеб….

— Думается мне, что имею, — Лин хотел сказать что-то иное, но получалось только то, что он уже когда-то прочитал. Хранитель глубоко вздохнул, приводя мысли в порядок. С тех времен сохранилось несколько летописей с описанием событий тех — этих- времен, так почему они не могут вписать его имя в анналы своей истории. Только, если помнится, тот Целитель погиб, отдав свою жизнь его бабке…Зоре то есть…Значит, это я…Что ж… Так тому и быть! Вот только…

— Зачем ты отпустил Леда, Ситомир?