Эскиды

Вскоре царство папоротников закончилось, да и лес заметно поредел, плавно перейдя в рощу. Стройные деревья с белыми стволами перемешивались с тонкими деревцами с дрожащей листвой. По лесу разносилось веселое щебетание птиц и стрекот насекомых.

Эшора остановилась и глубоко вдохнула чистый, как горный родник, лесной воздух. Если это мир Хранителей, зачем им другие планеты? Конечно, Ки'ко по-своему красива, но особой ценности не представляет. За свои 19 лет Эшора успела побывать даже в самых отдаленных ее уголках, но нигде не встречала такой совершенной красоты. Большей частью Ки'ко была пустынной. Все пресные водоемы на ее поверхности люди давно обжили и научились очень скромно пользоваться этим бесценным даром природы. А здесь…

Эшора блаженно прикрыла глаза. Где-то, в густой листве заливалась трелями алая пичуга, и девушка боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть ее. Настоящих оперенных птиц она видела лишь раз, да и то на слайдах какого-то инопланетника.

Как должны быть счастливы те, кто населяет это место. Эшора грустно и восхищенно улыбнулась. Роси — улыбка медленно сползла с ее лица. Разве это справедливо? Совсем рядом, над головой сорвалась с ветки шустрая крошечная малиновка, и Эшора поймала себя на мысли, что отчего-то больше не испытывает к ним ненависти. Это было странное ощущение. В другой день она сочла бы его постыдным, но только не сегодня…

Девушка огляделась. Вдалеке, среди древних могучих стволов сверкала на солнце водяная гладь и слышался многоголосый смех. Эшора перекинула сумку на другое плечо и поспешила на шум голосов.

Идти пришлось не долго. Вскоре перед ней открылось небольшое лесное озеро. Это было поистине чудом: темная прозрачная вода лениво колыхалась и сверкала на солнце ослепляющими искрящими бликами. Эшора раздвинула тяжелые упругие ветви и оторопела: существа, каких воображение и в кошмарном сне и в тяжелом бреду не могло представить, ходили по песку, плескались в воде, играли, смеялись. В камышах барахтались низкорослые, едва доходившие ей до колен — человечки с крепкими длинными руками. Их то и дело с нереальным серебристым смехом утаскивали под воду бледнокожие девы с зелеными взлохмаченными спутанными волосами. Мимо поскуливая и повизгивая быстро проковыляла многоглазая и многорукая тварь, горестно прикрывая четыре верхних поврежденных глаза. Рядом с блаженным постаныванием в траве развалился толстенький бородатый старичок. Крупный пятнистокожий парень, до этого равнодушно нырявший в сторонке, отчего-то замер, с интересом поглядывая на старичка. Стебель с большим махровым листом жалобно крякнул и погрузился в воду. Парень, бережно держа импровизированную чашу в руках, вылез из воды и крадущейся походкой направился к деду. Эшора, прищурив глаза, наблюдала за резвящимися. Было странно и дико смотреть на это пестрое сборище отдыхающих, так не похожее ни на ее народ, ни на тех, кого она считала своими лютыми врагами. Они выглядели такими беззащитными, такими мирными… Громкая, грязная ругань прорвала безмятежное блаженство лесного озера — багровый от ярости мокрый старик, размахивая громадными кулачищами несся за пятнистым шутником…

Большая сине-сиреневая птица с длинным хвостом, громко крича, спикировала над самой головой и улетела прочь. Высвобожденная ветка, ликуя и радуясь обретенной, наконец, свободе, с размаху хлестнула девушку по плечу, выбив сверток старой Олэсь. От птичьего крика, казалось, звенел весь мир, и она — Эшора — чувствовала себя такой же птицей, счастливой и свободной. Ей чудилось, будто весь лес, каждая травинка, каждая букашка приветствовала ее… А она могла вот так же как птица крыльями, вскинуть руки и…и… Что это?! Из старой пожелтевшей бумаги проглядывал мерцающий свет. Осторожно развернув сверток, она ахнула. В руках, отливая голубым перламутром, лежало нежное полупрозрачное платье. Такие даже гражданские вертихвостки не носят! Эшора нервно комкала платье, пока, наконец, не решилась. Девушка осторожно расправила подарок старухи… Безусловно Красивое Платье…

Вскоре шум и песни остались далеко позади. Было так тихо, так умиротворенно… Повинуясь внутреннему желанию, Эшора распустила волосы и сбросила обувь. Молодая трава приятно холодила ступни и ласкала их подобно шелку. Шелест густой листвы, редкий щебет птиц, то где-то высоко, то совсем рядом, усыпляющий мерный плеск волн. Ей хотелось плакать от этой долгожданной настоящей тишины.

Она шла по лесу, не выбирая пути: заканчивалась одна тропинка и вскоре начиналась другая, пока не вышла на широкую мощеную узорчатым камнем дорогу, ведущую стоявшему в стороне, на берегу лесного озера белому величественному зданию, вокруг которого ходило, сидело, лежало множество… существ.