Эскимосские сказки и мифы

Женщина вышла и помогла ему снять мясо с нарты. Покончив с этим, она вошла в сени и принялась долбить мерзлое мясо. Хозяин спросил жену:

— Что ты там долбишь, ведь не было же у нас мяса?

Женщина ответила:

— Ладно, молчи только!

Затем она рассказала ему о том, как тунгак дал ей блюдо.

Мужчина сказал:

— Попытайся вызвать моржовый окорок!

Что же, женщина протянула блюдо в сторону моря и обратилась к нему:

— Эй, блюдо, хочу моржового окорока!

Потяжелело блюдо, и тяжестью был моржовый окорок. Муж снова сказал:

— Разве не любишь ты китового мяса?

Женщина подняла блюдо, протянула его в сторону моря и обратилась к нему:

— Эй, блюдо, хочу китового мяса!

Потяжелело блюдо, и тяжестью было китовое мясо.

После этого хорошо стали жить. Конец.

96. Девушка и тугныгак (Пер. Меновщикова Г.А.) [110]

Так, говорят, было. Жил человек с женой и дочерью. Дочь еще не замужняя. Мужей ей находят, но от всех отказывается. Однажды сильного мужчину в мужья ей нашли, и снова отказалась она. Тут отец дочери сказал:

— Что за мужа ты хочешь? Наверное, черта в мужья себе хочешь. Мне вот уже совестно за тебя перед людьми стало.

Девушка в тундру ушла разобиженная. Там опечаленная сидела на камне. Когда так вот в печали сидела, рядом из-под земли черт голову высунул и сказал:

— Это я позвал тебя, хочу в жены взять!

Девушка ответила:

— Что же, если ты меня возьмешь, полюблю за сто!

Черт за девушкой следить стал. Девушка, поднявшись, пошла домой. Черт следом за ней идет, одна голова из земли торчит. По пути уже туловище свое до половины высунул. Идут вдвоем. Вот уже до ступней вышел, весь вышел. Этот черт на человека похож, только уши собачьи. Вскоре пришли в ярангу девушки. Пришедшего отец девушки приветствовал, затем жене своей сказал:

— Накорми его мясом наилучшим!

И вот жена хозяина подала черту на новом корыте кишок моржовых с начинкой. Когда черт насыщаться стал, отец, приблизившись, дочери сказал:

— Этого черта мужем хочешь иметь?

Девушка ответила:

— Нет, уши собачьи у него!

Тогда отец снова сказал:

— Пока ест, выйдем на улицу, отправлю я тебя в слезную ярангу, там силач мудрый живет.

И вот, когда вышли, отец девушку на нарту посадил, парту сзади подтолкнул. Нарта сама, без собак, быстро помчалась вперед. Вот и слезное жилище мудрого силача. Жилище из слез сделано, светлое, вокруг острые иглы торчат. Когда девушка приблизилась, дверь сама открылась, и нарта вошла вместе с девушкой внутрь слезного жилища. Когда въехали, дверь тотчас сама снова закрылась.

Девушка сидела удивленная. Сидит, слышит звуки какие-то и говор:

— Ук, ук, ук, ук, разве приказывал я этому жилищу проезжих впускать!

Подошел, вошел, девушку увидев, спросил:

— Кто ты и откуда явилась сюда?

Это хозяин слезного жилища был. Девушка ответила ему:

— Отец мой направил меня сюда, чтобы черт меня в жены не взял.

Хозяин молча приготовил гарпун. Приготовившись, ждал.

Черт в это время к жилищу приблизился. Подошел, об иглы укололся, отскочил, закричал:

— Девушка, эй, я взял уже тебя, выходи сюда!

Девушка молчала. Черт звал, добивался. Хозяин взял гарпун и подошел к двери. Дверь сама открылась. Вышел, в пасть черта гарпун вонзил. Черт, извиваясь, в землю, как в воду, нырнул. Девушка вернулась домой и отцу сказала:

— Теперь за человека замуж выйду.

Действительно, вскоре отец мул^а нашел ей. Конец.

97. Килгаракский шаман (Пер. Меновщикова Г.А.) [111]

Давно, говорят, было. У оленевода был один сын. Однажды оленевод поехал в Асюнык лечить больного. И правда, вылечил асюныкского больного. За это дали ему оленя. После Асюныка он поехал в Нунлыгран и там вылечил больного. За это снова получил оленя. Из Нуилыграиа он поехал в Такывак, где вылечил третьего больного, и снова ему заплатили оленем. Потом этот лечащий человек побывал в селениях Раткынык, Тупак, Куримук и в каждом из них излечивал больных, за что ему платили оленями.

А после отъезда из Килгарака этого человека заболел его сын. Когда отец находился далеко на западной стороне и лечил чужих людей шаманством, его сын страдал от тяжкой болезни. Хотя мать очень заботилась о сыне, болезнь его не проходила. Тем временем отец его уже в селение Маскын прибыл и там вылечил больного, не зная о болезни сына. Из Маскына он поехал в Канаргын и там шаманством вылечил больного. 13 это время сын его умер. Мать уложила умершего сына за стеной полога. А отец ездит по дальним селениям и лечит больных людей, не ведая о том, что сын скончался. Между тем время шло, и тело сына вздулось, стало легким. Наконец отец возвратился. В Тальканыке одними оленями заплатили ему за исцеление больных. Ему дали столько оленей, сколько селений он объехал.

Мать сделала из моржовой шкуры вместилище и уложила в него останки умершего сына, чтобы отец мог его видеть. И когда отец приехал, то увидел, что тело сына совсем разложилось. Тут отец испугался и застонал от горя:

— Ох-ох, беда, беда! Я и не подозревал, что умер мой единственный сын! Однако же я буду отпевать его!