Эскорт

— Ты справилась, моя девочка. Все позади, ты молодец, ты справилась. Ты очень сильная, — обнадеживающе шепчет мне Драгон, сжимая меня с Конаном в своих огромных, широких объятиях.

Я без конца прижимаюсь к нему, немного боясь зажать ребенка между нами.

Малыш явно ничего не понимает, но тоже рыдает и ноет, захлебываясь слезами. Для меня это звуки счастья. Я много лет мечтала услышать, как он плачет.

То, что прошло, уже не исправить, но так важно, что мы смогли вернуть его к себе, хоть нам это и стоило невероятных усилий.

Эпилог

Драгон

Ветер гордо натягивает паруса нашей яхты.

Мы с Конаном устроились в обеденной зоне, разложив на столе не только пиццу и салат, приготовленные Эльзой, но и шахматную доску. Он заинтересовался этим замысловатым чемоданчиком, как только увидел его в книжном шкафу каюты.

Я, словно загипнотизированный, смотрю на то, как легкий бриз перебирает волосы сына. Прошла целая неделя с тех пор, как мы вместе, а мне до сих пор кажется, что я сплю.

Глядя на него, я вспоминаю все больше деталей из той жизни, что была стерта из моей памяти. Мой сын, мое продолжение, моя константа.

Еще недавно я не помнил его, а сейчас — он сидит передо мной, такой уже взрослый и осознанный, хоть и молчаливый.

Любознательный и озорной.

Маленький волчонок, которому никогда не сидится на месте, и он преследует нас с Эльзой до тех пор, пока мы не уложим его спать. Но мы ценим каждую минуту с ним, совершенно не видя в этом лишних хлопот.

По крайней мере, пока.

Замечаю, боковым зрением, что Эльза уже минут пять наблюдает за нами со стороны. Медленно подходит ко мне, мягко касаясь волос сына длинными и женственными пальцами, на которых красуется обручальное кольцо с огромным бриллиантом.

— Я все еще не верю, что все позади, — с опаской произносит она, ее губы трогает легкая улыбка. — А если бы что-то пошло не так, и это Леон выстрелил бы в тебя вместо меня? — рассуждает вслух Эльза, имея в виду Леона.

— Так что Лев сказал Дракону, когда проиграл ему в шахматы? — спросил я у нее тогда, отчетливо дав понять, что все вспомнил.

— Мне нужен реванш, — ответила она с облегчением.

Мой отец обожал шифры, и он шифровал буквально все, что его окружает. В первую очередь свои записи, в которых хранил все свои тайны, планы и стратегии, замурованные в «черном чемоданчике». Любовь ко всяким рода шифрам он привил и мне. В тот период, когда мы с Эльзой жили в глуши, и честно признаться, мало вели социальную жизнь, мы занимали себя не только охотой, рыбалкой и игрой в шахматы.

У нас было еще одно хобби — шифры, языки тела, или редкие языки, на которых сможем говорить только мы, и никто вокруг нас не поймет.

Таким образом, мы и начали доносить друг другу информацию. Книжный шифр мог занимать часы, но для передачи длинных сообщений работал лучше всего. Именно это и помогло нам оставить общий план в тайне, не позволяя прослушке или подкупленным сотрудникам больницы или отеля слить наш запланированный сценарий…

После того, как я вспомнил все, мы с Эльзой заранее обговорили все детали и несколько вариантов исхода событий. Их было около десяти, и мы просчитали каждый. Главной задачей во всех планах было уверовать Леонеля и Астона в том, что события разворачиваются так, как угодно им. Создать в их головах мощную иллюзию, что все идет по их плану. У каждого были свои интересы, но я подозреваю, что договориться они так и не смогли. Леон нашел рычаги давления на Астона, а Астон, в свою очередь, давил на Леонеля обладанием доказательств того, что это он отравил своего отца.

Если бы подобные доказательства распространились среди семей, то от Леона автоматически отвернулась бы вся свита.

Это было действительно тяжело — договориться о совместном и правдоподобном театре, реализованным для Леона и Шрама, но я не видел другого выхода, кроме как инсценировать свою смерть у них на глазах, и заставить Астона искренне поверить в то, что ему больше ничего не угрожает. А потом — застать врасплох, раскидать его охрану, когда он этого совершенно не ожидает и покончить с ним раз и навсегда.

И самое главное, нам было необходимо, чтобы он освободил Конана, а это было возможно лишь при выполнении Эльзой его условий. В ее задачи входило убить нас с Леоном и открыть доступ в ячейку.

Именно в тот момент, когда я убедился в том, что найденная Элизабет — вовсе не моя женщина из прошлого, я окончательно осознал, что моя жена — Эльза. Воспоминания начали возвращаться, просыпаясь внутри, и пусть не до мельчайших деталей, но этого было достаточно, чтобы раскрыть ей карты. И призвать ее к тому, чтобы она раскрыла свои. Больше всего мы боялись, что Леон раскроет нашу тайну. А вот его тайну, с готовящимся «спектаклем», разыгранным в банке, раскрыл нам сын его бодигарда Рауля, который был серьезно травмирован скоропостижной смертью отца.