Эскорт

Даже Богу свойственен внутренний конфликт и тот самый надрыв, который придает существованию смысл. С самого детства, Леон чувствовал себя именно так: брошенным ребенком, оставленном в пустой комнате с игрушками.

Да, его любили и обожали, его ценили и оберегали. Еще один наследник того, чем веками владеет семья.

Рождение мальчика — счастье для Голденшетерн, дочерей, как правило, в верховные дела семьи не посвящают.

Но быть любимым, не значит «ощущать» себя важным и полноценным.

Сначала, он растерялся и плакал.

Потом — он начал злиться.

И наконец — осознал, что ему не остается ничего, кроме как играть со всем этим добром, собирать интересующие его пазлы лего и ходить по кругу комнаты.

Именно предвкушение и трепет в груди, ощущает внутри ребенок, сжимающий в руках невероятно ценный и важный для конструкции пазл.

Этот пазл, правда, дьявольски красив.

Словно редкий, чистейший бриллиант скрупулёзной огранки.

Скосив взгляд в бок, Леон замечает, как прислуга растворяет сладкий порошок в бутылке воды, ставит ее на переносной столик и увозит в мастерскую — туда, где лежит в полудреме роковая блондинка.

Заметив первые признаки того, что девушка возвращается к жизни, он не спеша поднимается с широкого рабочего кресла и покидая свой кабинет, направляется в мастерскую.

Эльза вздрагивает, прислушавшись к звуку шагов. Чувствуя себя максимально уязвимо, в чем безусловно помогает откровенное платье, инстинктивно садится на тахте с идеально прямой спиной и поджимает к себе ноги.

Обнимает их, замечая, что платье, над которым она трудилась много месяцев, безжалостно разодрано и порвано в некоторых местах. Ручная работа — хрупка, как крылья бабочки. Только коснешься — и нет уже былого глянца и изысканности.

Как и с многими картинами и предметами искусства. С чем-то ценным, в чем бьется живая энергия или суть создателя.

К сожалению, сейчас ей не до глубоких рассуждений об искусстве и не до оплакивания своего платья. С бешено бьющимся сердцем в груди, девушка отчаянно кусает губы, внутренне делая ставки — кто войдет в мастерскую?

Драгон или Джеймс?

Или последний был видением и плодом ее больного воображения?

Алкоголь, помешанные препараты, переизбыток эмоций — учитывая черепно-мозговую травму в ее прошлом, верить ничему наверняка нельзя, пока не вступишь с этим в плотный контакт.

Для чего в зале пустили чуть ли не убивающий газ? Люди на аукционе погибли или просто уснули? Что, черт возьми, происходит и кто нарисовал эти картины? Почему на них изображено так много убийств, войн и катаклизмов?

Вселенная этих вопросов без ответов становится только шире, но любопытство уже не является доминирующей эмоцией. На самом деле, она не испытывает сейчас ничего, кроме страха перед неизвестностью.

— Добрый вечер, Элиса. Или уместнее, если я буду называть тебя Эльза? — голос мужчины не выражает никаких эмоций. От каждого его движения фонит грацией царя зверей — льва, и он подходит к небольшому столику у тахты Эльзы, берет с него бутылку закрытой и жутко дорогой норвежской воды.

Словно угадывая ее безумное желание утолить жажду, Леон обхватывает девушку за затылок, накрывая ладонью волосы, и подносит ее лицо и губы к горлышку стеклянной бутылки.

В этом жесте много двусмысленности. То ли, он обращается с ней, как с ребенком, о котором необходимо заботиться. То ли, он наслаждается и упивается властью, которой обладает в этот момент, возвышаясь над ней почти двухметровой скалой.

Теперь, когда она видит его лицо так близко, у нее не остается никаких сомнений в том, что это Джеймс.

По крайней мере, у него черты лица Джеймса и его телосложение.

Довольно трудно считать его тем самым Джеймсом из ее воспоминаний, но, наверное, это связано с тем, что не так часто люди восстают из мертвых. Эльза испытывает столько разных и совершено полярных по отношению друг к другу эмоций сразу, что просто находится не в силах выразить их.

Разрываясь между желанием задать ему миллионы вопросов об их прошлом и как можно скорее заняться обсуждением будущего разрывает изнутри.

Ведь тот факт, что Леонель Голденштерн и Джеймс — один человек, в корне меняет дело.

Внезапно, в мысли Эльзы врывается Драгон. Он заполняет каждый нейрон в ее голове, звучит в каждом ударе сердца. Это происходит именно в тот момент, когда она поднимает глаза на Леона, и их взгляды встречаются.

Не знай она хорошо Драгона, она бы может быта этого не заметила, но тот факт, что они поразительно похожи, бросает девушку в дрожь.

Осколки воспоминаний начинают перемещаться внутри, заставляя извилины пылать от напряжения.

Такое поразительное сходство не часто увидишь у родных братьев, что уж говорить о сродных. Очевидно, они пошли в одного общего родителя. При этом, у них определенно разные черты лица, цвет глаз и даже цвет волос, если рассматривать каждую часть отдельно.