Эскортник

На следующий день Эля позвала маму в салон — окраска, ламинирование, стрижка, маникюр, педикюр — по полной программе. Мама была так рада, что у дочери появилось желание хоть куда-то пойти, что немедленно согласилась. Сидя рядом в креслах, опустив ноги в тёплую воду, они разговаривали по душам:

— В первую очередь, ты приведёшь себя в порядок. А потом что?

— Оля! Меня застали врасплох на заседании, да и эта Ксюша, стерва, смоталась. Я подам на неё в суд за нарушение правил адвокатской этики. Но это — позже. Сначала мне надо добиться отмены решения судьи, — планировала Эля. — Я хочу видеть Олю, мне необходимо быть в её жизни.

— Не знаю, откуда ты взяла эту Ксюшу, она явно тебя подвела.

— Лёшек посоветовал. Он говорил, что между ними ничего не было, но мне всё время казалось, что она меня ненавидит. Сейчас это не важно. Мне нужно найти нового адвоката, который будет на моей стороне.

— Несколько юристов звонили на домашний, оставили свои телефоны. Один даже предложил взяться за дело бесплатно — ради рекламы.

— Вот видишь, уже ниточка потянулась. Я добьюсь пересмотра решения об опеке.

Мама удовлетворённо кивала.

— Ты поговорила с Алексеем? — осторожно спросила она дочь. — Вам нужно объясниться.

— Он не отвечает на мои звонки. Кто знает, что эта мерзкая Ксюша ему наплела про меня и Максима. На пустом месте замок из дерьма возвела!

— Эленька, когда мы с твоим папой встречались, я очень его любила! Говорила твоей бабушке, что «атомная бомба разорвётся, я всё равно пойду на свидание с Володей». Однажды мы проверяли наши чувства — месяц не виделись. Извелась же я за это время — так боялась, что он встретит другую. Но нет — в последний день прибежал к дому и кричит под окнами: «Всё, Соня, месяц закончился, выходи!».

Эля уже много раз слышала эту историю, но именно сейчас по-новому прочувствовала её, и на глаза навернулись слёзы.

— Весь этот месяц, — продолжала мама, — я писала ему письма. Не отправляла, просто не могла сдержать своих чувств. Иногда, когда у нас что-то идёт не так, я их перечитываю — и опять понимаю, за что я его любила и люблю. У вашего поколения по-другому — телефоны, мессенджеры, всё мгновенно и мимолётно — но внутри люди не меняются. Мне кажется, чувства Алексея к тебе искренние. Если ему больно, и он не хочет с тобой разговаривать, напиши ему письмо.

— Как Татьяна — Евгению Онегину? — улыбнулась Эля.

— Это ужасно старомодно, я знаю. Послушай меня, попробуй разобраться в себе и написать ему честно и прямо. Если Алексей по-настоящему любит тебя — он поймёт и простит.

— Спасибо, мама! Ты всегда умеешь сказать то, что мне нужно.

Идея письма захватила Элю. В личном разговоре она не могла сдержать эмоций — нервничала, горячилась, боялась откровенности. На бумаге можно обдумать свои слова и привести весь сумбур мыслей и чувств в порядок. Она не оставит ничего недосказанным — для себя и для Лёшека. А дальше — уж как он решит.

Когда Эля приехала к себе в офис, молоденькая секретарша, Света, чуть не плача, рассказала ей о мерзких звонках и сообщениях, которыми их завалили за последние дни. Клиентам было тяжело пробиться, и некоторые из них даже забрали свои заказы. Девушка была так рада приходу Эли — теперь всё войдёт в норму.

Достав лист клиентов, Эля позвонила каждому — объясняла, обещала, очаровывала — и ей удалось остановить кровотечение. Бизнес понесёт ущерб, но вытянет. На звонки ушёл почти весь день. Наконец, переговорив с последним, Эля устало откинулась в кресле и закрыла глаза. Что написать Лёшеку? Она обдумает это дома. Сейчас — новый адвокат.

Просмотрев биографии тех, что позвонили ей домой, Эля выбрала одного с опытом защиты женщин в нескольких громких делах. Она набрала номер и включила видео связь. Александр Васильевич — лет пятидесяти, уже совсем седой, с умными и живыми тёмными глазами, аккуратно подстриженными усами и бородкой клинышком — был рад её звонку.

— Я уже не надеялся, думал, вас кто-то другой уговорил. Поверьте, я очень хочу с вами работать.

— Почему? — спросила Эля.

— Когда я увидел полную запись заседания, меня поразила несправедливость того, что с вами произошло. У меня так же есть личные причины — ваша прежняя адвокат, Ксюша, часто вставляла мне палки в колёса.

Эле понравилась его откровенность.

— Вы полагаете, что сможете добиться мне опеки над Олей?

— Не могу ничего обещать, но шансы у вас хорошие. Давайте встретимся и всё обговорим лицом к лицу.

— Хорошо, завтра я подъеду к вам в офис.

Дома мама опять пыталась покормить дочку бульоном, но аппетита у Эли не было совсем. Она взяла забытые Олей школьную тетрадку и карандаш, и села к столу. Хотя привычнее было бы печатать на клавиатуре, это письмо ей хотелось написать от руки: она писала, перечёркивала, добавляла, опять правила. Высказать то, что переполняло её душу, оказалось так сложно!

Уже далеко за полночь, когда родители давно уснули, Эля решила, что выразила главное. Она аккуратно переписала свои слова на свежий листок бумаги, вложила в конверт и запечатала. Отправила письмо уже по дороге к адвокату. Теперь надо ждать, что ответит Лёшек.