Эскортник

В этот момент за спиной раздался щелчок, как в фильмах, когда взводят курок пистолета.

— Не оборачивайся, мальчик, — произнёс незнакомый голос, и Макс понял, что ему не уйти из этой аллеи живым.

Глава 23 Вверх

«Лучше быть оптимистом, который иногда ошибается, чем пессимистом, который почти всегда прав».

Испугаться Макс не успел: к его удивлению, парни с битами растерянно переглянулись и отступили на несколько шагов назад.

— Убирайтесь, — приказал им человек с пистолетом. — чтобы через три секунды духа вашего здесь не было.

Двое попятились, а потом побежали прочь трусцой, которая в любой другой момент вызвала бы у Макса приступ безудержного смеха. Сейчас же их позорное отступление не принесло Максу облегчения. «Из огня да в полымя» — пронеслось в мозгу.

— А ты иди и смотри только вперёд.

Макс медленно побрёл к дому, ожидая каждую секунду услышать выстрел. А может он ничего не услышит? Просто темнота и его нет? У двери парадной он был всё ещё жив. Парень откинул прочь обрезок трубы, который до сих пор сжимал онемевшими пальцами. Ноги запоздало начали подгибаться, и он вынужден был сесть на ступеньку. «Что это было? — Макс попытался осмыслить происшедшее. — Хорошо хоть не обо*ся со страху, вообще стыдно было бы. Этих двоих наверно Ленкин отец послал, раз про «не ту девчонку» упомянули. Похоже хотели не убить меня, а покалечить. А мужик за спиной? Он-то откуда взялся? Не случайно же он там оказался. Явно — профессионал. Охранник? Блин, за мной неизвестно сколько времени следил человек, а я о нём ни сном ни духом? Да, шпион бы из меня точно не вышел. Кто же мог его ко мне приставить? Отец? Он один ведь знал о Ленке. Нет, с чего бы это ему обо мне заботиться? Возможно Сергей, на всякий случай, распорядился. Пришлось в тему, надеюсь, больше эти дураки с битами не появятся».

Несколько успокоившись, Макс наконец-то поднялся и пошёл к бабушке, которая внимательно оглядела бледное и не по возрасту серьёзное лицо внука, но вопросов не задавала — захочет, сам всё расскажет.

***

— Почему ты меня поцеловал? — спросила тогда Эля. Они прощались в парадной после первого свидания, и Лёшек, неожиданно резко притянув её к себе, накрыл её губы своими, жадными и горячими.

— Очень хотелось, сразу, как увидел. Да и руку ты мне сейчас подала не для рукопожатия.

— Я люблю, когда мне целуют руку, как даме пушкинских времён. Всем парням так протягиваю.

— Ну, видишь, я же этого не знал, — он снова поцеловал её, по-особенному, не как другие, вызывая головокружение и желание большего. Ей было сладко и почему-то чуть-чуть страшно. Хотя чего бояться? Перед ними расстилалось бесконечное будущее, полное любви и счастья.

Воспоминания навязчиво рисовали Эле картины прошлого — игры мозга, не желавшего принять настоящее.

В первые дни после суда она настойчиво звонила Лёшеку, но телефон был отключён, и Лёшек не перезвонил, да и с какой стати? Наверно думает, что она позлорадствовать хочет. Макс не проявлялся, это тоже было понятно: жалко парня — он оказался втянутым в чужую игру. Состояние тоски и одиночества никак не проходило, и Эля целыми днями лежала на бывшей Олиной кровати, уткнувшись взглядом в потолок, который изучила за это время в мельчайших подробностях.

Мама пыталась приготовить дочери её любимую еду, но Эля не могла есть ничего, кроме йогурта и фруктов. От всего другого её тошнило, и сил не было совсем. Часто зная, что нужно что-то сделать, она мысленно рассчитывала, стоит ли это действие тех усилий, которые придётся на него затратить, и не двигалась с места. Самое малейшее — мытьё посуды, например — истощало.

Стараясь избавиться от вкуса того, их самого первого, поцелуя на губах, Эля встала и вышла в коридор. Дверь в кухню была слегка прикрыта, оттуда слышались приглушённые голоса родителей. Как в детстве, она не удержалась и тихонько подошла ближе.

— Так дальше продолжаться не может, — рокотал папа. — Сколько она будет валяться? Бродит по квартире, как тень отца Гамлета. Ей надо взять себя в руки и начать заниматься делами. Что будет с её конторой? Без Эли, всё развалится, клиенты уйдут к конкурентам.

— Володя, ты слишком строг с ней, — как всегда ровно отвечала мама. — Эленьке нужно время прийти в себя, примириться с тем, что произошло. Она поймёт, что мусор, а что важно, и найдёт свою дорогу вперёд.

— Не знаю, Соня, ты всегда встаёшь на её сторону, какую бы дурость она не сделала.

— А ты считаешь всё, что она делает, глупостью.

В ванной, Эля сполоснула лицо холодной водой и взглянула на себя в зеркало: осунулась, глаза опухли, немытые волосы все свалялись. Мама права: хватит изнывать от жалости к самой себе, так ничего не изменишь и не поправишь. Она должна начать действовать.