Эскортник

Камера, скорее всего, была спрятана в какую-то безделушку, стоявшую на камине, и активизировалась, когда в комнате двигались. Явно не всё записанное было сохранено, только несколько фото и видео клипов, на которых Макс впервые увидел себя в постели с женщиной глазами наблюдателя: как он исполнял её, а она его, желания. Интимные удовольствия, которые любовники доставляли друг другу к взаимному наслаждению становились, при взгляде со стороны, чем-то противным и грязным. Хотелось избавиться от этой гадости, уничтожить, стереть.

— Максик, какого ты славного котика принёс, — раздался из гостиной голос бабушки. — Ласковый, не то слово. Иди сюда, погладь его.

— Я сейчас закончу и приду, — отозвался Макс, чтобы что-то сказать. Но охватившая его тревога не отпускала.

Кому понадобилось следить за ним и Далией, и зачем? Отцу, ведь Эмиль работал на него? Если нет, то самой Далии? Макс не мог поверить в предательство близких ему людей. Несмотря на всю подлость, с которой ему пришлось столкнуться, от этого было особенно тошно. Что, если бы не он нашёл эту флэшку, а те, кто за ней охотились? Они продали или передали бы информацию другим людям. Хорошо, что он не сказал отцу. Если Лёха заказал слежку, пусть думает, что всё пропало. А вдруг у кого-то сохранилась копия? Ведь в наше время ничто никогда полностью не исчезает. Это болото будет затягивать его, пока не поглотит целиком. Жить не хотелось, сказать о том, что произошло, никому было нельзя, и друзей, как он думал, у него больше не было.

Этой ночью, вытянувшись на раскладном диване в своей комнате, бывшей комнате отца, Макс никак не мог заснуть, размышляя о том, что делать дальше. Перво-наперво, он хотел разобраться с камерой. Ничего, это он сможет — подождет, пока Далия уйдёт в душ, и отсоединит провод. Потом проверит не починили ли. В любом случае, он не собирался никому доверять. У всех свои интересы, а он оказывается под колёсами.

Когда Эля позвонила узнать, нет ли ответа от Саймона, Макс немного приободрился. Один человек, с которым можно просто поговорить.

— Саймон хочет, чтобы я пошёл в консалтинг, который будет разрабатывать проект. Предложение неплохое — тимлид — но я не уверен, что приму.

— Что тебе не нравится? Ты ведь на это надеялся?

— Я, если честно, ничего особенного не ожидал. Но раз уж они во мне заинтересованы, мне не очень по душе угождать какому-то сыночку хозяина фирмы, который, в конечном счёте, возьмёт на себя все удачи и заслуги, а на меня свалит все ошибки и провалы.

— Мне кажется, Макс, тебе нужно согласиться. Если всё получится, это для тебя возможность начать заново, уйти из эскорта!

Почему-то из-за этих Элиных слов, Макс взорвался:

— И ты туда же! Я, дурак, думал, для тебя не важно, чем я занимаюсь! Почему тебе-то это поперёк горла встало? Ты ведь той ночью не жаловалась на мою работу, даже наоборот, хотела заказать продолжение банкета! Или ты ревнуешь? Может быть, я не хочу уходить? Может быть, мне так нравится? Может у меня на таких баб, как ты и Далия, стоит? Мне надоело, что всем надо вмешиваться в мою жизнь! Пошла ты, сама знаешь куда!

Ошарашенная его словами, Эля не нашлась, что ответить. Макс отключился, и долго не мог отойти: злость накатывала волнами и заставляла стискивать зубы. «Да не нужен мне никто — ни отец с его слежкой, ни Эля, с её, блин, сочувствием, ни Далия, с её играми — сам во всём разберусь и сам всё решу!».

***

Пролетели несколько месяцев, постепенно пришла весна, дни стали длиннее и теплее. Последний снег растаял, асфальт высох, и деревья решили, что можно, не опасаясь заморозков, попробовать выпустить робкую новую зелень. Но Макс ничего не замечал. Его жизнь теперь сводилась к работе в консалтинге, на которую он всё же согласился, встречам с Димкой, развлечением Далии, и занятиям в спортзале.

Бабушка не могла понять, что творится с любимым внуком, который сваливал свое настроение на новую сложную работу и отсутствие времени, но её это не убеждало. Парня будто подменили: он всегда был сдержанным, но в последнее время из него слова было не вытянуть, а улыбаться он перестал совсем. Каждый раз, когда она видела серьёзное осунувшееся лицо внука, у неё сжималось сердце. Об Ане он не упоминал с Нового Года, и никакая другая девушка в его жизни не появлялась. Бабушка боялась, что одиночество и замкнутость до добра не доведут — ещё пить начнёт, или что похуже.

Зоя Борисовна поделилась своими тревогами с Алексеем, но и с отцом Макс почти перестал общаться, едва отвечая на звонки. Разговоры и переписка с Элей после их последней ссоры прекратились. Казалось, парень упорно возводил между собой и миром плотную стену, сквозь которую мог пробиться только Димка. В присутствии сына Макс расслаблялся, улыбался, становился прежним, и их связь всё больше укреплялась.

Не в привычках бабушки было навязываться со своими советами, но в конце концов она не удержалась.