Эскортница

— Если скажет, меня выгонят с работы, — произносит Алина. — Сразу же.

— Давно бы уже легализовали это дело, да и всё. Налоги государству, шлюхам спокойствие.

— Нельзя, Петь. Если государство даст зеленый свет, появится намного больше сутенеров. Они перестанут скрываться и хоть как-то стыдиться своей работы. Начнут заманивать девчонок сладкой рекламой. Это и сейчас есть в сети, но тогда... выйдет на новый уровень. Мамки типа Адель будут у школ и институтов стоять, караулить смазливых девочек, подлавливать в минуты отчаяния, ссоры с семьей или с парнем. Подлавливать и уговаривать. Конечно, у каждой своя голова на плечах, и если у девочки есть такой крепкий фундамент, как семья, если ее любят, во всем поддерживают, объясняют, тогда никакие сутенерши не страшны. Но... если она находится в отчаянии, если ей кажется, что все отвернулись, самооценка на нуле и единственная мечта рушится... то появление доброй тети станет роковым. — Алина вытирает уголки глаз. — Мы ведь всё читали Золушку, запомнили образ феи-крестной. Проститутками не становятся в тридцать лет, когда за плечами опыт и мудрость.

Она обнимает меня, утыкается в грудь. Я же ищу глазами нужного человека.

— Об этом я не думал, — говорит Пётр. — Извини.

— Это ты извини, что набросилась. Я в порядке. Просто переживаю за своих девочек. За Наиру, Лину и других. Они все хорошие, понимаешь? Никто никому не причинял зла. Их покупают, бьют. Потом выкидывают. Они не общаются сейчас со мной, но я знаю, они все употребляют, чтобы забыть тот пздц, что делают мужчины. В моей жизни было два месяца ада, за который меня никто никогда не пожалеет, вместо этого выгонят из фирмы, смыв в унитаз все достижения и знания. Но это еще ладно. Иногда цена ошибки — жизнь.

— Всем не поможешь, Алин, — говорю я. — У каждого есть близкие, пусть на них лежит ответственность. Мы будем отвечать за своих.

— Наверное. — Она грустно улыбается. — Но я обязательно попробую в будущем продавить закон о том, чтобы под статью попадали не проститутки, а клиенты. Тогда резко поубавится спрос. И таких, как Адель, станет меньше.

— Тогда бы Артёма посадили, — улыбается Пётр. — Ты бы хотела, чтобы он сел?

— За ошибки нужно платить, — отвечаю я. — Была бы статья, сел бы.

— Нет! Ты бы просто не полез в это, — спорит Алина. — Мы бы встретились при других обстоятельствах. Мы бы обязательно встретились, я слишком тебя люблю.

Сжимаю ее ладонь чуть сильнее. Сам, наконец, нахожу глазами Михаила, тот спешит к выходу. Говорю:

— Петь, побереги мою девушку пару минут.

— Без проблем, — расплывается в улыбке Пётр. — Давай еще выпьем, и расскажешь подробнее, как сильно ты любишь моего лучшего друга. Желательно в красках. Некоторые кадры никогда не сотрутся из памяти, но я бы добавил что-нибудь интересное.

Алина смеется, что-то отвечает, но я уже не слушаю.

Легкое сексуальное напряжение между этими двумя сохраняется до сих пор. Оно не беспокоит, чуть раздражает только. Ревность по отношению к Алине бьет все рекорды. В слишком уязвимые моменты я ее видел, чрезмерно отчаянно хотел заступиться. Каждый день ее борьбы с собой, каждый ее ночной крик — навсегда запечатлелись в памяти. Понимание, что над моей девочкой всю ночь издевались два упыря, да так, что проституция стала спасением — навеки со мной. И то, что с ними делают в камере, ни хера тут не спасает.

Это сложные эмоции. Настолько сложные, что вряд ли их можно переварить в принципе когда-нибудь.

Мои страхи заключены не в мыльные, блть, пузыри. В свинцовые. Они, сука, не лопаются. Но зато теперь я знаю, что живу не зря. Ни один человек, который помогает другим, не живет зря. Если вам хуево так, что пздц, — попробуйте.

Собственнические порывы в отношении Алины находятся на совсем другом уровне, прежде мне неизвестном. Из них вытекает неадекватная, неконтролируемая ревность, которую чревато подстрекать. Мы с Алиной больше этим не занимаемся. Наш секс — это тайна. Он слишком совершенен, чтобы кого-то в него пускать.

— Эй, Миш, — говорю я. — На два слова.

— В другой раз, мы спешим.

— Сейчас. Ты ведь, сука, знал, что так будет, когда провоцировал.

Глава 65

Алина

Мы с Артёмом летим домой, он молча следит за дорогой. Одной рукой держит руль, второй — поглаживает мое колено. Это уже прелюдия. Я украдкой поглядываю, любуясь.

Он напряжен, даже зол все еще. В такие моменты не лезу, просто нахожусь рядом. Жду, пока остынет, прокрутит в голове события, упорядочит их, примет решение и составит план дальнейших действий. Нужно быть очень глупой, чтобы мешать ему в этом, а я больше не глупая.

Слегка нервничаю из-за того, что произошло на празднике. На репутации пятно, как и на душе, некоторые темы всегда будут болезненными. Да, мои демоны со мной, но я научусь никому их не показывать.

Артём слегка поворачивает голову. Подмигивает, и я широко улыбаюсь. Он отошел.

— Как думаешь, мы сможем когда-нибудь жить без стрессов? — бросает вопрос. — Никуда не ввязываться.

Пожимаю плечами.

— Нам всегда дофига надо. Но в отпуск поехать я тебя уговорю.