«Если», 1994 № 05-06

Ныне во всей зоне контакта хиза вынуждены красть… а ведь даже понятие такое — кража — было незнакомо им. Еще им приходится бросать работу — им, не имеющим представления ни о забастовках, ни о восстаниях.

Его бил озноб, от которого не спасали несколько слоев ткани, надежно защищавшие от ледяного ветра. Он, Константин-человек, не мог убежать, как Топотун. Он ждал, а заря все четче обрисовывала согнутые вопросительным знаком фигуры грузчиков, а в куполах уже просыпались люди. Очень скоро они обнаружат методичное расхищение припасов и оборудования, организованное Эмилио Константином и соучастниками из его администрации.

Над прозрачными куполами вспыхнули прожектора. Рабочие выходили из шлюзов и замирали, не веря своим глазам.

Заревела сирена. Эмилио посмотрел на небо, но разглядел лишь несколько дотлевающих звезд. И все же ком не стал бы поднимать шум ни с того ни с сего.

Рядом под чьей-то ногой шевельнулся камень, затем талию Эмилио обвила изящная рука. Он обнял жену, и оба застыли, наслаждаясь прикосновением.

Раздался возглас. Неподалеку от них, на склоне, стояла фигурка со вскинутыми к небу руками. За нею остатки сумрака разгоняло пламя из дюз корабля, прилетевшего раньше, чем хотелось Эмилио.

— Шалунья!

Самка с белым пятном на руке — следом давнего ожога — приблизилась на его зов, сгибаясь под тяжестью ноши и часто, прерывисто дыша.

— Прячьтесь, — велел ей Эмилио, и она кинулась к сородичам, взволнованно щебеча на бегу.

— Куда они пойдут? — спросила Милико мужа. — Не сказали?

— Туда, где их никто не найдет. — Эмилио крепко прижал ее к себе, заслоняя от ветра. — Никто. А вернутся ли они — это будет зависеть от того, кто их попросит.

— Если нас увезут отсюда…

— Мы сделаем все, что сумеем. Но ведь на флотских нет никакой управы.

Пламя дюз разгоралось все ярче. Снижался не станционный челнок, а чужой корабль, гораздо больше ближнерейсовика.

— Военные, — сообразил Эмилио. — Это корабль-разведчик.

— Господин Константин! — к нему подбежал рабочий и застыл, недоуменно протянув руки. — Правда, что там Мациан?

— Нам сообщили о прибытии Флота, но что сейчас происходит на Верхней, мы не знаем. Судя по всему, там пока порядок. Не волнуйтесь. Скажите всем, что мы будем гнуть свою линию и не пойдем на поводу у обстоятельств. О сокрытии припасов — молчок! Иначе мациановцы отберут у нас все до последней крошки, и на станции начнется голод. Именно это нужно военным. Скажите всем: на Нижней действуют только мои приказы. Мои и Милико. Слышите?

— Да, сэр! — выдохнул рабочий и помчался разносить новость.

— Надо бы оповестить «К», — сказала Милико.

Кивнув, Эмилио направился к куполам карантина. Над холмом разлилось сияние посадочных огней. Возле бараков Эмилио и Милико встретили Вэя и толпу «К».

— Это Флот, — сказал Эмилио и, спеша прекратить панический ропот, добавил: — Мы постараемся сберечь продовольствие — для станции и для себя. Нельзя допустить, чтобы Флот закрепился на Нижней. Не надо бояться — вы ничего не видели и не слышали. Вы глухи, слепы и немы. Отвечать придется только мне.

Ропот не утихал. Эмилио и Милико повернулись и пошли по тропинке к посадочной площадке. За ними потянулись управленцы, резиденты-рабочие и несколько «К». Беженцев никто не останавливал и не конвоировал — и в этом лагере, и в остальных им была дана полная свобода передвижения. «К» трудились наравне с резидентами. Конечно, не обходилось без жалоб и протестов, но это было ничто по сравнению с проблемами, которые обещало появление корабля-разведчика. Наверняка он прилетел за продовольствием, а может быть, и за пушечным мясом.

Корабль с ревом опустился и заполнил собой всю взлетно-посадочную площадку. Люди на склоне холма замерли, обратились в слух, повернув лица к чадному ветру. Разведчик, что поднял этот ветер, вздымался над выбеленным окоемом — чужой, громоздкий, ощетиненный пушками. Словно нижняя челюсть черепа, люк со стуком упал на землю, превратившись в пандус. На планету ступили десантники в доспехах, построились и взяли на прицел безоружную, беззащитную толпу на склоне. По пандусу в свет наступающего дня сбежал офицер — темнокожий, без доспехов, с одной лишь дыхательной маской на лице.

— Это он, — прошептала Милико мужу. — Должно быть, сам Порей.

У Эмилио поползли мурашки по спине — ему, начальнику базы, чувство долга приказывало спуститься с холма навстречу явной опасности. Он отпустил руку жены, но она не освободила его запястья. Супруги направились к легендарному капитану и, кожей ощущая движения ружейных стволов, остановились на расстоянии, которое позволяло слышать человеческий голос.

— Кто здесь главный? — спросил Порей.

— Эмилио Константин и Милико Ди.

— Это вы?

— Да, капитан.

— Объявляю военное положение. Все продовольствие на базе реквизируется. Гражданская администрация временно отстраняется от дел. Все сведения, касающиеся оборудования, персонала и запасов, передаются нам. Незамедлительно!