«Если», 1998 № 09

— Но зачем?! — в отчаянии воскликнул Йон. Он вовсе не рассчитывал на ответ, но тем не менее получил его.

— Потому что Эрик обязан стать одним из лучших воинов Валгаллы[6]. Потому что только с ним мы могли бы выиграть Рагнарок[7]. Мы бы победили, и боги обрели бы вечную жизнь!

— Слишком поздно, — отозвался Йон.

— Нет! Время подвластно мне. Я могу перенести его в прошлое.

— Нет. — Йон крепче сжал рукоять меча, но так, чтобы враги не заметили его побелевших от напряжения, слегка подрагивавших пальцев.

Казалось, сама земля затряслась от громоподобного голоса Одина:

— Однажды ты уже украл его у нас, Йон Ульф! Ты прогнал моих посланниц, когда твой брат умирал от раны на поле боя. Он должен был стать нашим еще тогда, но вместо этого Эрик Вор остался жить и умер от старости. Этого больше не повторится, Йон Ульф.

— Убирайся туда, откуда пришел, Один!

Валькирии беспокойно зашевелились, с трудом сдерживая мстительную ярость. Один внимательно рассматривал Йона Скелла. Неожиданно он расхохотался, как безумный.

— Ты все равно не сможешь помешать мне, человек, но твое мужество мне по душе. Выбирай: либо ты уберешься с моей дороги, и тогда я сохраню жизнь тебе и этим жалким бойцам… — Серый Бог небрежно взмахнул гигантской ручищей, указывая на остатки взвода. Пехотинцы перевязывали раненых и спешно приводили в порядок окопы и щели, не зная, то ли атаковать странное существо, то ли бежать прочь. — …Либо я убью тебя и все равно возьму то, что мне принадлежит. Решай же, Йон Ульф, да поскорее. Выбирай, пока я не поднял меч, потому что потом решать буду только я!

Ужас обуял Йона. Желание бежать без оглядки жгло его, однако глубоко в душе Йона теплился огонек чести. «…Одному и доспех не впрок, — вспомнил он. — Выхода нет: либо мы оба погибнем, либо вместе останемся жить».

— Ты его не получишь! — воскликнул Йон и ринулся на врага, метя в пах гиганту.

Но Один без малейшего усилия парировал этот удар. Его ответный выпад был направлен прямо в грудь Йона. Йон с трудом отбил его; удар был так силен, что он не устоял на ногах и упал на колени. Меч его ткнулся в землю, но Йон ухитрился не выпустить рукоятку.

А меч Одина снова взметнулся, казалось, к самым небесам и начал стремительно опускаться, грозя разрубить человека пополам.

Йон отпрянул в сторону и покатился по земле — но недостаточно проворно. Лезвие меча все же задело его плечо, разрезав куртку, и острая боль пронзила руку до самой кисти. Прежде чем Йон успел сделать ответный выпад, огромный клинок снова поднялся для удара. На этот раз выпад был направлен по широкой дуге почти параллельно земле, и Йон едва успел уклониться. Когда же он попытался отразить удар своим мечом, клинок попросту сломался — так велика была божественная сила и мощь Одина. В руках Йона остался лишь жалкий обломок длиной в каких-нибудь несколько дюймов.

— Не-ет! — в отчаянии всхлипнул он.

Но тут сквозь вой ветра и звон стали прорвался голос — такой тихий, что Йон ни за что бы не расслышал его, если бы то не был голос Эрика.

— Волк… — Это слово было произнесено слабым, чуть слышным шепотом, но оно вдохнуло в Йона новые силы. Где-то в глубине его существа словно распахнулись широкие врата, и оттуда щедрым потоком хлынула злая, кипучая энергия и мощь, которой делился с Йоном его дух-покровитель. Еще мгновение, и Волк оказался внутри него. Йон выронил обломок меча и, подобравшись, ринулся на тускло-серого Отца Богов.

В какое-то мгновение в его мозгу промелькнуло смутное воспоминание о том, что, согласно легенде, убийцей Одина был именно волк, но Йон сразу же забыл об этом, полностью растворившись в мстительной злобе могучего зверя и почувствовав, что тело волка становится его телом, а ярость волка — его яростью. Неистовая радость и буйство берсеркера охватили Йона, и все окружающее сразу же поблекло и отступило. Пена летела с его губ, когда он свирепо лязгал зубами, и огромные клыки в стремительном вихре смертоносной ярости вонзались то в руку, то в ногу, то в лицо божества. Вкус крови на языке только сильнее распалял зверя.

Теперь уже Один вскрикнул, и этот вопль — могучий, словно пароходная сирена, — заглушил все остальные звуки. Серый Бог попятился, потерял равновесие и упал навзничь. Чудовищные волчьи челюсти тотчас сомкнулись на его горле. Охваченный кровожадным стремлением убивать, Йон превратил эту яростную атаку в свою собственную битву, став полноправным действующим лицом древней легенды.