«Если», 1998 № 04

Она повернулась к нему спиной, фантомы проходили мимо и через нее. Джошуа протянул руку, чтобы остановить девушку, но — оказался недостаточно быстрым. Ноги Анаты подломились, и, перевалившись через перила, она упала вниз, на самое дно.

Джошуа стоял наверху и смотрел, как бледно-голубая жидкость и красная кровь из-под кожи смешиваются с зеленым тягучим веществом, капающим из разодранной ноги. Он почувствовал, что вот-вот сойдет с ума.

— Худой! — закричал он.

Джошуа продолжал выкрикивать это имя. Лунное сияние вдруг снова стало ярким, и фантомы исчезли. Его отчаянные крики эхом отражались от стен коридоров.

Киборг появился у основания лестницы и наклонился, чтобы осмотреть останки девушки.

— Мы оба, — сказал Джошуа. — Мы оба фальшивки.

— У нас нет запасных частей, чтобы ее починить, — сказал Худой.

— Зачем вы вернули нас? И почему сразу не сказали, кто мы такие?

— Еще не так давно у нас оставалась надежда, — ответил Худой. — Город пытался откорректировать программу и вернуть людей. Шестьдесят лет назад он дал архитектору большую свободу, чтобы тот попробовал выяснить, где была совершена ошибка. Мы построили себя — тебя, ее и других, — чтобы вы отправились к людям и выяснили, что они теперь собой представляют, и смогут ли города принять их. Но если бы вы знали свое происхождение, разве люди бы вам поверили? Потом началось старение, вместе с ним пришли болезни. Попытка оказалась неудачной.

Джошуа потрогал шрамы на своей груди, закрыл глаза, и ему ужасно захотелось, чтобы все это оказалось всего лишь дурным сном.

— Дэвид, кузнец, свел клеймо на твоей груди, когда ты был еще совсем маленьким киборгом, чтобы ты сошел за человека. А потом он приостановил твое развитие, чтобы вынудить тебя вернуться в город.

— Мой отец был таким же, как я.

— Да. И у него тоже был шрам.

Джошуа кивнул.

— Сколько времени у нас осталось?

— Я не знаю. У города кончаются воспоминания. Скоро он сдастся… менее чем через сто лет. Он вновь начнет двигаться, и рано или поздно что-нибудь в нем окончательно сломается.

Джошуа оставил Худого у тела девушки и поднялся на террасу, выходившую на внешнюю стену города. Он прикрыл глаза, защищаясь от восходящего солнца, и посмотрел в сторону Арата. Там он увидел город, который когда-то находился в Меса Ханаан. Он разобрал себя и пытался перебраться через горы.

— Киса, — сказал Джошуа.

Перевели с английского

Владимир ГОЛЬДИЧ, Ирина ОГАНЕСОВА

________________________________________________________________________

_{Публикуется с разрешения автора и его литературных агентов,}

 _{Richard Curtis Associates, Inc. (США)}

_{и Александра Корженевского (Россия).}

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПОРТРЕТ Игорь Петрушкин ГОТИКА ЗВЕЗДНЫХ ПРОСТРАНСТВ

*********************************************************************************************

Грег Бир — имя почти культовое на Западе и почти не известное у нас. Настоящие заметки посвящены расшифровке этих двух «почти», ибо в них, на взгляд автора, — ключ к пониманию творчества писателя.

*********************************************************************************************

Для начала определимся в терминологии. Что понимается под сравнительно новым для нас словом «культовый».

Произведение искусства является таковым, когда диктует мировоззрение, стиль поведения, моду определенному слою населения. Подобное произведение становится для данного слоя объектом поклонения в той или иной форме.

Взяв практически любого западного воистину культового фантаста, будь то прекрасно знакомые нам Джон Р. Толкин, Фрэнк Херберт, Роджер Желязны, Урсула Ле Гуин или до сей поры не известный нашему читателю Гай Кей, мы убедимся, что «сделавшие» их книги обладают тремя общими чертами, которые даровали авторам народную любовь. Во-первых, это детально разработанные, тщательно, до мельчайших подробностей выписанные миры, в которые можно «войти» (а иной раз и заблудиться). Этих писателей еще называют визионерами, то есть творцами, побывавшими в своих творениях, видевшими их. Такие книги создают впечатление, что в вашей будничной жизни отворилась дверь в иную реальность, более яркую, таинственную, захватывающую.

Во-вторых, эти произведения в большинстве своем являются сериалами со всеми присущими им чертами — многотомностью, многомерностью, многоплановостью, много-фигурностью и еще многия «много…». Им свойственны эпичность, хроникальность — словом, размах.