«Если», 1998 № 09

Как хочется иметь руки чистыми, сердце горячим, а голову холодной. Но почему-то эти три желания никогда не сбываются одновременно. Никогда. Волк, коза и капуста — где безумный перевозчик, что запихнет их в одну лодку?

И где тот волк, что, закусив козой, откажется попробовать лодочника?

— Бог весть… — сказал я.

Голос завяз в облаках. Я опустил руку, подхватывая тень темного мага, вялую тряпку, размазанную в пространстве. Потянул тень вверх, набросил на тело — и вытолкнул Темного на второй уровень Сумрака.

Он закричал, когда знакомый мир вокруг исчез. Наверное, ему никогда не доводилось погружаться глубже первого слоя. Опершись на плечи Темного, я спихнул его вниз. А сам пополз вверх, безжалостно попирая согнутую спину.

Великие маги всегда поднимаются по чужим плечам…

— Су-ука! Антон, сука!

Темный даже не понял, кто я такой. Не понял до тех пор, пока не повернулся — уже лежа навзничь, служа опорой для моих ног, повернулся и глянул в лицо. Здесь, на втором слое Сумрака, грубая маскировка исчезла. Его глаза расширились, он издал короткий хрип, взвыл, цепляясь за мою ногу.

Но он еще не понимал, что я делаю и зачем. Я ударил его несколько раз подряд, ударил каблуком по лицу и по пальцам. Все это не смертельно для Иного, но я и не старался его прикончить. Ниже, ниже падай, смещайся по всем слоям реальности, сквозь человеческий мир и Сумрак, сквозь зыбкую ткань пространств. У меня нет времени, да и способностей нет, чтобы вести с тобой честную дуэль, по всем законам Дозоров, по тем правилам, что придуманы для юных и непорочных Светлых, с их верой в добро и зло, в нерушимость догм, в неотвратимость расплаты.

А когда я решил, что Темный втоптан глубоко, то оттолкнулся от его тела, подпрыгнул и выдернул себя из Сумрака в человеческий мир, на обзорную площадку.

Я возник на стеклянной плите, сидящий на корточках, задыхающийся, давящийся от внезапного кашля, мокрый с головы до ног. Дождь чужого мира пах нашатырем и гарью.

Легкий вздох пронесся вокруг, посетители шарахнулись в стороны.

— Все в порядке! — прохрипел я.

Стоявший у стены человек в форме охранника, честный служака телебашни, окаменел лицом и потянулся за пистолетом.

Я коснулся их разума. Лица стали разглаживаться, все успокоились, одни отвернулись к окнам, другие продолжали разговор. Охранник застыл, держа руку на расстегнутой кобуре. Только тогда я позволил себе посмотреть под ноги. И оцепенел.

Темный был здесь. Темный кричал — глаза превратились в черные пятаки, распахнутые болью и ужасом. Он висел под стеклом, висел на кончиках пальцев, завязших в стекле, тело раскачивалось, как маятник под ударами ветра, рукав его белой рубашки намок от крови. Жезл болтался на поясе, но маг забыл о нем. Сейчас для него оставался только я — по ту сторону тройного бронированного стекла, в сухой, теплой, светлой скорлупе обзорной площадки, по ту сторону добра и зла. Я, светлый маг, сидящий над ним и глядящий в обезумевшие глаза.

— Ты думал, мы всегда деремся честно? — спросил я. — Ты думал, у нас не найдется пары подлых трюков?

Почему-то я решил, что он слышит меня даже сквозь стекло и рев ветра. Тогда я встал и ударил каблуком по стеклу. Раз, другой, третий — бессмысленно бил, зная, что до него не доберусь.

Темный маг дернулся, непроизвольно изо всех сил отдернул руку.

Плоть не выдержала.

На миг стекло окрасилось кровью, но ее тут же стерло ветром. Остался лишь силуэт темного мага, кувыркающийся в потоке воздуха. Его быстро уменьшающуюся фигуру уносило прямиком к бару «Три поросенка», модному заведению у подножия башни.

Невидимые часы, тикающие в моем сознании, щелкнули и разом сократили оставшееся время наполовину.

Я сошел со стекла и побрел по кругу, вглядываясь в Сумрак. Стражников здесь больше не было. Но где сам штаб? Вверху, в служебных помещениях башни, среди аппаратуры? Не думаю. Скорее, в комфортной обстановке.

Я вернулся к застывшему охраннику и активизировал его.

— Иди за мной! — приказал я.

Охранник молча кивнул, застегнул кобуру и двинулся следом. Мы вошли в туалет — маленький бесплатный аттракцион башни, самый высокий писсуар в Москве: не угодно ли опорожнить мочевой пузырь среди облаков или нагрузить унитаз на должной высоте? Я повел ладонью — из одной кабинки, застегивая штаны, выскочил прыщавый подросток, мужчина у писсуара крякнул, но с заметным усилием прервал процесс и с остекленевшими глазами вышел из туалета.

— Раздевайся, — велел я охраннику, стягивая мокрый свитер.

Его форма пришлась почти впору.

— Если услышишь выстрелы, — сказал я охраннику, — то спустись вниз и исполняй свой долг. Понимаешь?

Он кивнул.

— Обращаю тебя к Свету, — произнес я формулу привлечения. — Отринь Тьму, защити Свет. Даю тебе взор, чтобы отличать добро от зла. Даю тебе веру, дабы идти за Светом. Даю тебе отвагу — сражайся с Тьмой.