«Если», 1999 № 06

Справедливости ради надо признать, что в голливудском жанровом кино появление Всевышнего или его слуг в фантастическом сюжете — дело вполне обычное. Кроме уже упомянутой фэнтези «Рог трубит в полночь», можно назвать комедию «Приди вновь» (1994, реж. Крис Папас): это история о том, как Иисус, не захотевший спускаться на Землю для проведения Судного дня, направляет туда своего двоюродного брата, Марти, и в итоге все сводится к довольно заурядной сатире на нравы американской провинции. В культовом для любителей фантастики фильме «Красная планета Марс» (1952, реж. Гарри Хорнер) сверхразвитую и гуманную цивилизацию Марса возглавляет не кто иной, как Всевышний. Он направляет землянам вразумляющие послания, задача которых — не приблизить, а предотвратить конец света. На пути Божьего промысла встает бывший нацист-ученый, но его нейтрализуют мужественные и добродетельные герои.

В общем, можно повторить, что хотя бы одного фильма, полно и адекватно воплотившего грандиозный сценарий «Апокалипсиса», в мировом кино по сей день так и не снято. Но вот основные мотивы «Откровений», их образы, герои и даже содержание отдельных глав были с успехом отображены на экране и вошли в сюжет не одного десятка кинолент.

НАКАНУНЕ СУДНОГО ДНЯ

Обобщенный образ человеческой цивилизации перед наступлением Судного дня в наиболее концентрированной, символической форме сумело дать не художественное, а документальное кино. Полнометражный фильм Годфри Реджио «Каянискатси» (1983) показывает нам — как бы глазами инопланетянина — как естественный и сбалансированный мир природы доводится до хаоса и упадка современной цивилизацией. Кинометафоры Апокалипсиса (экспрессивно смонтированные кадры военных сражений, экологических бедствий, охваченных безумием толп) составляют едва ли не большую часть фильма-завещания М. Ромма «И все-таки я верю».

В игровом кино одним из первых впечатляющую картину предапокалиптического будущего нарисовал Ф. Ланг в «Метрополисе» (1926). Его город-колосс, стоящий на пороге XXI века, охвачен социальными противоречиями и низменными страстями. Беднота превращена в рабов, богатые «пьют яростное вино блуда». Танец почти обнаженной Марии (Бригитт Хельм) — точнее, ее двойника-киборга — на подставке в виде семиголового чудовища и сегодня выглядит яркой метафорой жизни «блудодействовавших и роскошествовавших». Антиутопии 90-х, показывающие подобные танцы на подиуме дискотек и ночных клубов (Джульет Льюис в «Странных днях» или Памела Андерсон в «Колючей проволоке»), едва ли делают это более выразительно. Очень резко, почти гротесково картину зловещего блуда нарисовал Стэнли Кубрик в «Заводном апельсине», но воистину апокалиптического звучания эта тема достигает не в футуристической, а в исторической антиутопии — у Пьера-Паоло Пазолини в «Сало, или 120 днях Содома»: здесь сексуальная оргия неотделима от садистских истязаний и пыток.

«ЧЕТЫРЕ ВСАДНИКА»

И «СЕМЬ ПЕЧАТЕЙ»

О наступлении Судного дня возвещает появление четырех всадников, символизирующих Войну, Чуму, Голод и Смерть. Война стала доминирующей темой в фильмах о конце света уже с 30-х годов — начиная с «Облика грядущего» Уильяма Камерона Мензиеса (1936), где в качестве смертоносного оружия выступал отравляющий газ.

С 50-х гг. роль «всадника на рыжем коне» стал играть атом. Правда, странно это или нет, но, рассказывая об апокалиптической войне, кинематографисты предпочитали показывать не ядерные атаки, а их последствия.

В фильме С. Крамера «На последнем берегу» (1959) действие происходит в 1964 году, после тотальных разрушений в Северном полушарии нашей планеты. Герои — американцы, оказавшиеся в Мельбурне, обречены на неминуемую медленную смерть и, может быть, поэтому предпочитают встретить ее, отправившись на подлодке к берегам родины. В «Квинтете» (1979) Р. Олтмэна последний очаг жизни находится в Антарктиде; группа уцелевших людей развлекает себя игрой в «полярную рулетку», где проигравшего ждет смертельный холод и свора голодных ротвейлеров. В советской антиутопии «Письма мертвого человека» (1986, реж. К. Лопушанский) живущий после ядерной катастрофы герой сосредоточен на более благородной цели — спасении ребенка, но, по большому счету, его жизненная перспектива не менее безрадостна, чем у жертв взрыва.

Апокалиптические видения (текущие кровью реки, кипящее море, землетрясение, падающие с неба птицы) преследуют героиню американского фильма «Седьмая печать» (1988, реж. Карл Шульц). Еще более зловещим выглядит грядущий Апокалипсис в сознании главного героя в фильме А. Тарковского «Жертвоприношение», однако и в том, и в другом случае конец света остается иллюзией лишь одного воспаленного воображения.