«Если», 1999 № 06

Что ж, потерявшийся ребенок — достойный повод для истерики. Ведь каждому разрешено иметь только одного ребенка, таков закон. Один человек — один потомок. Понятно, что человек страшно дорожит единственным в жизни шансом. Второго не купишь ни за какие деньги. При исчезновении своего чада полагается бежать сломя голову к Центральным властям. При чем тут частный детектив? Поводом обращения ко мне могло быть только одно…

— Я догадываюсь, почему, мистер Хэмбот.

Он обреченно вздохнул:

— Да, незаконный ребенок.

Вот-вот!

— Как я догадываюсь, девочка — дитя улицы. Хотите меня нанять, чтобы я нашел вам беспризорницу? Вы давно отдали ее в банду?

— Три года назад. Мы не могли допустить, чтобы ее умертвили. Она была…

— Конечно, — перебил я его. — Можете не продолжать.

Ненавижу безответственность! Заиметь незаконного ребенка — непростительная оплошность. Заранее проигрышная ситуация. Единственная альтернатива риску конфискации ребенка Центральными властями (некоторые называли ее «ретроактивным абортом») состояла в том, чтобы отдать чадо в уличную банду. Иного выбора не было.

Я мысленно обозвал клиента идиотом. Наверное, это отразилось на Моем лице, потому что он сказал:

— Я не дурак. Я прошел стерилизацию. Наверное, неудачно.

— Вам захотелось, чтобы ваша жена выносила плод?

— Она сама этого захотела.

Эрл Хэмбот немного подрос в моих глазах. Он мог бы подать в суд, обвинив власти в небрежном проведении стерилизации, и выиграть дело. Ребенка это не спасло бы, но деньги бы он получил. Значит, не продался.

— Карты на стол, — сказал я. — Чего вы хотите?

Он искренне изумился.

— Не понимаю…

— Бросьте! — Меня быстро покидало терпение. — Даже если я вам ее найду, вы не сможете забрать девочку. Говорите, что вам надо.

— Просто быть уверенным, что она жива и здорова.

Этим он меня совсем допек.

— Жива и здорова? Это в каком же смысле?

Папаша бросил свою дочь, девочка ему больше не принадлежит. Теперь его ребенок — член уличной банды, и точка.

— Вы не заходите в «свободную сеть»? — ответил он вопросом на вопрос.

— Только изредка. — Не хотелось говорить, что последнюю пару лет я провел на «пуговицах» и утратил привычку следить за нелегальной журналистикой. — Неизвестно, насколько им можно доверять. У тех, кто пишет в «свободной сети», собственные цели.

— Уверяю вас, их информация достовернее данных Центральных властей.

— Допустим. — Я не собирался с ним спорить. Есть люди, свято верящие подпольным журналистам, запускающим в сеть не прошедшие цензуру сведения.

— Наверное, вы не слыхали про двух беспризорников, найденных у основания комплекса «Бедеккер-Северный» два дня назад? Они разбились, упав с высоты.

Я покачал головой. Верно, не слыхал. В стандартной сети о таком не прочтешь. Два мертвых паренька с незарегистрированным генотипом наверняка были беспризорниками. Официально же беспризорников не существовало вовсе. Все знали, что в Мегалопсе есть брошенные дети, однако о них не рассказывали ни Центральные власти, ни официальные органы информации. Признать наличие банд беспризорников значило признать проблему, а проблему надо решать. Каким образом? Убивать их? На это власти пойти не могли. Отдавать в приюты? Таковых просто не было.

В результате банды беспризорников жили как бы в третьем измерении: эти незаконнорожденные дети были не менее реальны, чем Хэмбот или я, однако для Центральных властей их не существовало. Даже у клонов был более высокий статус.

— Значит, вы не хотите, чтобы я поискал вашу дочь среди мертвых? Это просто.

— Я уже сделал это сам. Она жива. Я хочу, чтобы вы нашли ее.

— Не понимаю, зачем?

— Мне надо знать, что она жива и здорова.

Мистер Хэмбот завоевал у меня еще несколько очков. За идиотской внешностью скрывались подлинные чувства. Из-под мертвой оболочки выглядывало живое существо.

С другой стороны, поиск ребенка, затерявшегося в котле банд был очень непростой задачей, ведь дети оказывались на улице в младенческом возрасте. Девчонка, которую мне предстояло искать, не имела понятия, что она — малышка Хэмбот.

— Даже не представляю… — пробормотал я.

Он наклонился над моим столом.

— У меня есть отпечатки пальцев, сетчатки. Генотип тоже есть. Вы можете, вы должны ее найти, мистер Дрейер!

— Да, но…

— Я плачу золотом. Авансом.

— И я согласился.

3.

Днем я отправился к комплексу Баттери. Хэмбот рассказал, что три года назад оставил дочь у здания «Окумо-Слейтер», перекинутого аркой к Губернаторскому острову. Я принес с собой пакет с хлебом, молоком, псевдосыром и соевыми хлопьями и стал ждать.

Мрачновато там, на морском берегу. Если судить по календарю, то стояло лето, но буквально прилипшие друг к другу небоскребы загораживают почти все небо, лишая вас ощущения времени года. Летом они заслоняют солнце; зимой тепло, изрыгаемое их недрами, прогоняет холод. И ни дня, ни ночи — только постоянный сырой сумрак.